Мемуары

Двух своих сподвижников — Агостино Бертани и Джакомо Медичи, — которые вместе с Нино Биксио сыграли главную роль в подготовке этого изумительного похода, Гарибальди посчитал необходимым оставить в Генуе. Перед отплытием он написал им 5 мая письма. В письме к Бертани Гарибальди просил его собирать, сколько будет возможно, средства для экспедиции и широко пропагандировать необходимость помощи не только сицилийскому восстанию, но везде, где есть враги[464]. В письме к Медичи Гарибальди писал, что лучше, если бы он остался в Генуе и что он должен напрягать свои усилия не только для того, чтобы посылать в Сицилию людей и вооружения, «но делать то же самое в Марке и Умбрии и т. д…, где скоро разразится восстание, которое надо распространить всюду»[465].

5 мая Гарибальди обратился с прокламацией «К итальянцам». Она написана с большой искренностью:

«Итальянцы! Сицилийцы сражаются с врагами Италии за Италию. Долг каждого итальянца помочь им словом, деньгами, оружием и больше всего — собственной рукой…

Предоставленные самим себе, отважные сыны Сицилии сражаются с наемниками не только Бурбона, но и Австрии, и римского Первосвященника… Пусть же Марке, Умбрия, Сабина, Рим и Неаполь восстанут, чтобы раздробить силы врагов наших…

Храбрый везде найдет оружие… Не слушайте трусов…

Отряд смельчаков из бывших моих товарищей в прежних боях за Родину идет со мной на помощь. Италия их знает: это те, кто становится в строй, как только появляется опасность — хорошие, великодушные товарищи, посвятившие жизнь свою Родине, отдающие ей до последней капли кровь свою, не ожидая других вознаграждений, кроме чистой совести…

К оружию же!..»[466]

Перед отъездом Гарибальди написал письмо также и Виктору-Эммануилу II. Он писал королю, что тревожный крик, который раздался в Сицилии, дошел до его ушей и взволновал и его сердце, и сердца нескольких сотен его старых товарищей по оружию, поэтому он решил пойти на помощь сицилийцам. Сообщая ему, что экспедиция проводится под лозунгом — «Италия и Виктор-Эммануил», — Гарибальди пишет, что если будет одержана победа, — он «с гордостью украсит корону Его Величества этой новой сверкающей драгоценностью, однако, при одном лишь условии, что Его Величество будет сопротивляться попыткам своих советников передать эту провинцию иностранцу», как «это было сделано» с его родным городом[467].

И в этом документе, и в других Гарибальди намекает на антинациональную политику Кавура по отношению к Ницце, отданной Франции. Гарибальди опасался, что и освобожденную Сицилию Кавур использует как разменную монету при переговорах с Неаполитанским королем, стремясь отговорить его от союза с Австрией в предстоящей войне за Венецию[468].

Лозунг «Италия и Виктор-Эммануил» вытекал из политики Партии действия, проводившейся ею еще до начала второй австро-итальянской войны 1859 г. Первым выдвинул этот лозунг бывший глава Венецианской республики Даниэль Манин в 1856 г., когда он вместе с Лафариной создал «Национальное общество». Гарибальди пишет в своих воспоминаниях, что когда ему на Капрере сообщили об этом лозунге Манины, он «уже придерживался таких же политических взглядов»[469].

В письме теоретика и вождя Партии действия Дж. Мадзини к Виктору-Эммануилу также содержался призыв к королю встать во главе национальных сил Италии. Однако не все демократы были согласны с этой политикой. В Партии действия была оппозиция — так называемые «непримиримые республиканцы», которые сопротивлялись проведению нового курса, отвечавшего национальным интересам страны в создавшихся условиях.