Мемуары

Эти неудачи заставили Принца удалиться в Ажен, происки и раздоры в котором вскоре показали ему, что удержать этот город в верности может только его присутствие или сильный гарнизон {1}. Чтобы обеспечить это второе условие, он и решил ввести в Ажен полк пехоты Конти и поручить ему охрану одних из ворот города. Но горожане сразу же взялись за оружие и возвели баррикады. Извещенный об этом, Принц сел на коня, чтобы своим присутствием воспрепятствовать мятежу и удержать за собою Гравские ворота, пока полк Конти не возьмет их в свои руки. Но прибытие войск, вместо того чтобы положить конец беспорядкам, повело только к их усилению. Вошедшие войска устроили привал на первой же улице, и, хотя Принц, принц Конти и их высшие офицеры всячески старались успокоить народ, они не смогли помешать тому, чтобы все улицы мгновенно не оказались перегорожены баррикадами. Горожане все же сохранили почтительность к Принцу и его высшим офицерам, но где их не было, там повсюду нарастало всеобщее возбуждение. Терпеть такое положение дел было более невозможно. Войска, как я сказал, удерживали Гравские ворота и половину ведущей к ним улицы; народ вооружился; все улицы были перегорожены баррикадами и повсюду расставлены дозоры. Близилась ночь, с наступлением которой нужно было ждать усиления беспорядков. Принц понял, что ему придется либо с позором выйти из города, либо отдать его на разграбление или поджечь. И то и другое решение было бы одинаково пагубным для его дела, так как, если бы он покинул Ажен, туда были бы впущены войска короля, а если бы предал его огню, такая расправа подняла бы против него нею провинцию, важнейшие города которой еще держали его сторону. Эти соображения заставили его стремиться к какому-нибудь умиротворению, которое с соблюдением внешней благопристойности спасло бы его достоинство и вместе с тем доставило бы ему предлог простить народу его вину. Герцог Ларошфуко поговорил с виднейшими горожанами и склонил; их отправиться в магистрат, дабы послать к Принцу кого-нибудь из них своим представителем с поручением попросить у него прощения и молить о том, чтобы он явился на их собрание указать способы, как им сохранить Ажен в повиновении и преданности, в которых они ему поклялись. Принц явился туда и сказал, что его намерение неизменно состояло лишь в том, чтобы оставить им ничем не ограниченную свободу, и что войска вошли в город не для чего иного, как для того, чтобы облегчить горожанам его охрану, но, поскольку они этого не хотят, он готов их увести, однако же с тем, чтобы город своим иждивением набрал полк пехоты, офицеров которого назначит он сам. Эти условия были с готовностью приняты. Баррикады были разобраны, войска вышли, и город стал спокоен и послушен, как до восстания. Хотя Принц и не мог доверять столь сомнительной покорности, все же он пробыл некоторое время в Ажене, дабы вернуть город к его обычному состоянию.

Тогда же он получил известие, что фландрская армия {1} под командованием герцога Немура и войска герцога Орлеанского под командованием герцога Нофора соединились и направляются к реке Луаре. Узнав, что внутри Франции появилась испанская армия, которую он так долго ждал и которая может двинуться на помощь Муроку или прийти на соединение с ним в Гиень, Принц испытал чувство радости. Но к этой радости примешалось и беспокойство; ему стало известно, что нелады и взаимная неприязнь между герцогами Немуром и Бофором дошли до чрезвычайно опасной крайности: {2} они решительно не могли ужиться, а сил каждого из них по отдельности недоставало на то, чтобы противостоять королевской армии под командованием г-на де Тюренна и маршала Окенкура, усиленной к тому же войсками, которые привел Кардинал из Германии и из соседних с резиденцией двора местностей.

Приказания, отданные Принцем герцогу Немуру, предписывали тому переправиться через реку Луару, чтобы оказать помощь Мурону и вслед за тем сразу же двинуться к Гиени. Герцог Бофор получал совершенно противоположные приказания от герцога Орлеанского, который не мог согласиться на уход армии из-под Парижа и опасался, как бы народ и Парламент не изменили своего настроения, увидев, что армия г-на де Немура идет в Гиень, тогда как королевская остается у них под боком. Коадъютор Парижский, как никто иной пользовавшийся в то время доверием герцога Орлеанского и жаждавший стать кардиналом, еще больше усиливал его опасения и колебания. Он настаивал на удержании армии по эту сторону Луары, не только чтобы сделать ее бесполезной для Принца, врагом которого он был, но и с целью показать тем самым двору, что он полновластный хозяин образа действий Месье и в состоянии ускорить или замедлите продвижение армии, смотря по тому, что отвечает его интересам.