Мемуары

Я была представлена герцогине де Дюрас и принцессе де Шиме. Обе были придворными дамами королевы. Душа г-жи де Дюрас соединяет все, что сила и благородство характера, поддерживаемые религией, могут представить наиболее поучительного и достойного уважения. Она обладает всей непринужденностью женщины хорошего тона; она высокого роста, и у нее величественный вид. На г-же де Шиме лежит отпечаток ангельской доброты и покорности. Она худа и слаба. Контраст этих двух характеров делает еще более прочной дружбу между ними. Это как бы два вяза, выросшие из одного корня; вершины их поднимаются к небу, а ветви переплетаются между собой.

Они обращались со мной с особой добротой, и я получила от них трогательные проявления участия, которое мое сердце никогда не забудет. Г-жа де Дюрас шутила над худобой своей подруги:

— Когда я ее обнимаю, — говорила она мне, — она всегда боится, как бы я ее не переломила.

Г-жа де Дюрас была дочерью маршала де Муши, погибшего на эшафоте вместе со своей женой, проявив столько мужества. Когда он шел на смерть, он сказал своим плачущим друзьям:

— Не огорчайтесь, семнадцати лет я шел в атаку за короля; шестидесяти восьми лет я иду на эшафот за Господа Бога.

Когда его «арестовали, жена его явилась сама, чтобы быть заключенной вместе с ним. Г-же де Муши отвечали, что относительно ее не было получено никакого приказания.

— Я жена маршала де Муши, — снова сказала она и, повторяя одни и теже слова, добилась того, что ее осудили.

Я отправилась в Большую Оперу вместе с моими друзьями и была поражена как разнообразием и элегантностью общества, так и великолепием спектакля и ансамблем оркестра. В комедии я была в ложе г-жи де Шаро и г-жи де Люксембург. Это была ложа, закрытая решеткой, находившаяся против ложи Бонапарта. Он усиленно лорнировал меня в антрактах; я оказывала ему ту же честь, и, если бы мои глаза были кинжалами, мир давно освободился бы от этого чудовища. В Опере у него в ложе было устроено вращающееся зеркало, поворачивая которое он мог видеть все, что происходило в партере.

Подъезжая к Опере, можно было заранее знать, будет ли он присутствовать на спектакле: ряд солдат находился у входа, где он должен был пройти, и маленькие окошечки, открывающиеся из лож в коридоры, все были закрыты. Он остерегался всего, только не боялся совершать преступления.

После Оперы я отправлялась ужинать в отель де Шаро. Трудно быть более любезной и прелестной, чем г-жа Огюстин де Турцель, с ее солидным характером. У нее природный ум. Он ничего не заимствует и похож на ручей, увлекающий в своем течении цветы, представляя много приятного.

Два лакея приносили круглый стол, ставили вокруг четыре servants* и уходили. Небольшой изысканный ужин без прислуги увеличивал веселое настроение нашего общества.

________________________________

* Нечто вроде маленьких буфетов с приборами и тарелками. Примеч. авт.

_______________________________

На этих ужинах царила самая милая болтовня. Там не было этих нескромных свидетелей, которые, уставясь на нас, казалось, завидуют каждому куску, отправляемому нами в рот.

Непринужденность необходима для приятности общества; доверие придает ему невыразимую прелесть, слова, встречаясь, соединяются, но не сталкиваются. Это красивый аккорд, приятно варьируемый.

Иногда вместе с г-жой де Тарант я ужинала в отеле Караман. Я проводила там прелестные вечера. У г-жи де Сурш очень оригинальный ум. Изысканный разговор г-жи де Водрейль отличается прелестью и добротой. Г-жа де Барши думает только о небе. Однажды она просила своего отца нарисовать рай, как он его себе представляет. Он нарисовал веселое поле, населенное пастушками с посохами и пастухами, играющими на свирелях, с барашками, с ручейками, с бутонами роз, а на облаке г-жу де Барши в парадном платье с треном, играющей на гитаре.

Не зная правил рисования, г-н де Караман обладал искусством изображать все, что он хотел выразить. В его жизни странным образом соединились счастье и несчастье. Я никогда не видала старика более веселого и заслуживающего уважения. До восьмидесяти четырех лет он сохранил все свои способности. Брак его младшего сына свел его в могилу. Он не мог примириться, что тот женился на г-же Тальен

³⁾

, женщине известной красоты и позорной репутации.

Г-жа Кушелева, приехав в Париж, сняла помещение в доме Карамана, с которым познакомилась еще в свое первое путешествие во Францию. Она предложила мне сделать визит г-же де Монтессон, принимавшей два раза в неделю. Мы отправились к ней в среду. Г-жа де Монтессон

⁴⁾

принимала в овальной гостиной, обставленной с замечательным вкусом и полной народа. Она сидела за партией реверси. Против нее сидела княгиня Долгорукова, вся в бриллиантах, а также г-жа Замойская

⁵⁾

, молодая и красивая женщина, сестра князя Чарторижского. Обе только что приехали с обеда в Сен-Клу.

Они тотчас же встали, чтобы уходить. Г-жа де Мон-тессон хотела их проводить, но я остановила ее.

— Позвольте мне, — сказала я, — оказать честь моим соотечественницам и избавить вас от беспокойства.

Г-жа де Монтессон воскликнула;