Мемуары

ГРАНТ. Тогда я предпочел бы забыть. С годами список того, что я предпочел бы забыть, растет и растет, как и другой список: того, что для тебя уже в прошлом. В результате воспоминание о чем-то плохом портит тебе настроение, потому что ты вспоминаешь что-то плохое. Но и воспоминание о чем-то хорошем тоже портит, потому что такого уже не будет. А если вычеркнуть первое и второе, останется всякая ерунда, на которую наплевать, так стоит ли тратить время на такие воспоминания?

ТВЕН. Я – писатель, генерал. Память – это все, что у меня есть.

ГРАНТ. Никто у тебя ее и не отнимает.

ТВЕН. Согласен. Просто пришла в голову мысль.

ГРАНТ. И чертовски глупая.

ТВЕН. Водится за мной такой грех. (Пауза). Пожалуй, пойду домой и помою собаку.

ГРАНТ. Не хочешь остаться и съесть кусок пирога?

ТВЕН. Конечно, я хочу остаться и съесть кусок пирога. Зачем, по-твоему, я сюда прихожу?

ГРАНТ. Понятия не имею.

(Пауза. Они курят. Свет медленно гаснет).

Картина 2

Слышится пение птиц. Когда зажигается свет, на крыльце в двух старомодных креслах-качалках сидят Грант и Твен. Грант читает контракт.

ТВЕН. Ты никогда не задумывался, а говорят ли белки, когда занимаются сексом? Я к тому, что бегают они, постоянно издавая какие-то щелкающие звуки. Вот и гадаю, удается ли им замолкать на то время, когда у них романтическое настроение. Конечно, я уверен, что белки находят друг друга куда более привлекательными, чем мы – их. Хотя пару раз возникали моменты, когда мне хотелось наладить теплые, дружеские отношении я с одной или двумя белками. (Пауза. Никакой реакции Гранта, который поглощен контрактом). Знаешь, вчера моя левая рука отвалилась и упала на пол, когда я играл на скрипке. Мне пришлось ее поднять и отправить во Францию.

ГРАНТ. Как насчет того, чтобы заткнуться на пару минут?

ТВЕН. Это маловероятно. (Пауза). До меня дошли слухи, что ты готов пересмотреть свое отношение к самой идее мемуаров.

ГРАНТ. Нет, я по-прежнему ненавижу мемуары. Но недавно мой банкир привлек мое внимание к тому факту, что я практически разорен, и скоро мне придется продать собственный дом, а потом какой-то издатель прислал мне этот контракт. Такое впечатление, что написан он на суахили. В попытке его расшифровать я вновь и вновь сожалею о том, что во время войны мы не воспользовались возможностью пристрелить еще пару десятков адвокатов. Но, вероятно, они все прятались за женщинами и детьми.

ТВЕН. Да, я бы тоже так поступил. Хочешь, чтобы я взглянул?

ГРАНТ. Взглянул? На это? Да зачем тебе это надо?

ТВЕН. В свое время мне довелось такие подписывать.

ГРАНТ (бросает контракт ТВЕНУ). Изволь.

ТВЕН (просматривая контракт). Знаешь, это не суахили. Я готов предположить, что это один из почти исчезнувших диалектов восточной Монголии. Исхожу из того, что контракт выпачкан в татарском соусе.

ГРАНТ. Нет, соус – моя заслуга. Миссис Грант подавала на днях сома. Я не смог его есть. Очень напоминал Эмброуза Бернсайда. А мое жизненное правило: если есть возможность – не класть в рот то, что когда-то смотрело на тебя.