Мемуары

Милая Инге!

Это первый привет, который я тебе посылаю и, вероятно, последний, так как по возможности хочу избежать писанины. Причина: на этот раз Африка мне не кажется такой доступной. Нервы измотаны до предела, так что солнце и море скорее вредят, чем приносят пользу. Наш перелет сюда дался мне нелегко. Ты ведь знаешь, что мы вынуждены были работать до последнего часа и надеялись отдохнуть в самолете. Но часами длившиеся задержки рейса, да и сам полет оказались мучением. Сиденья такие узкие, что тело будто защемлялось тисками. Хорст просунул свои длинные ноги под мое сиденье. Только после полуночи мы добрались до Момбасы, где, усталые, должны были отстоять целую вечность в очереди, прежде чем прошли таможню и пережили осмотр багажа. Но и потом желанный покой так и не наступил. Отъезд автобуса до Малинди откладывался часами. Только в пять утра нам удалось наконец растянуться на кровати. Наступил день, и мы смогли разглядеть, где находимся. Отель красив, замечательны также пляж, море — все лучше, чем я надеялась. Но, увы, всем этим наслаждаться я еще не могу. Возможно, это пройдет…

Все прошло. Часто я уже думала, что силы подошли к концу, и все-таки жизнь продолжалась.

Морские купания бодрили меня, я чувствовала себя день ото дня все лучше. На арендованном «фольксвагене» мы собрались посетить несколько национальных парков. Я вновь почувствовала жажду фотографировать. Недостатка в сюжетах не было. И опять во мне проснулось желание поселиться в Африке.

После удачного фотосафари в парке Амбозелли у подножия Килиманджаро и снимков масаи, нашей следующей целью стали озеро Маньяра[499] и знаменитый кратер Нгоронгоро. С погодой повезло: приятное тепло, никаких дождей. На прекрасных улицах машин совсем мало.

В Танзании на реке Уза мы посетили старого знакомого егеря и господина фон Надя. Его сказочные владения находились у подножия Меру.

Вскоре, однако, с этим райским местом нам пришлось попрощаться, так как через несколько дней мы планировали вылетать из Малинди. За день до отлета произошло то, что перевернуло всю мою жизнь. Случайно на доске объявлений я увидела написанное мелом слово «гогглинг» и узнала, что оно обозначает снабженную мундштуком выдвижную трубку для забора воздуха при подводном плавании. Хотя с детства я была «водяной крысой» — уже в пятилетием возрасте родители научили меня плавать, — позже мне не представлялось возможности заняться водным спортом, так как все свободное время я проводила в горах. Скалолазание и горные лыжи стали моими увлечениями. Тогда я еще не подозревала, что случайно брошенный взгляд на слово «гогглинг» сделает меня впоследствии ныряльщицей.

Мы присоединились к группе любителей подводного плавания. Никогда я еще не надевала плавательных очков или ласт, и вот первый раз мне захотелось это испытать. Если бы эту попытку я совершила в Балтийском или Северном морях, меня не охватило бы такое восторженное состояние, как в Индийском океане. Полный тайн подводный мир околдовал меня. Хорст чувствовал что-то похожее. Мы восхищались множеством пестрых рыбин, которые беззаботно кружили вокруг нас. Я не могла наглядеться. Невероятные цветовые гаммы и фантастические орнаменты приводили в замешательство. Великолепие красок кораллов изумляло. Я могла находиться под водой только очень короткое время, не умела надолго задерживать дыхание. Вся группа уже забралась в лодку, только мы Хорстом оставались в воде. Все увиденное мной здесь в первый раз, оказалось так ослепительно прекрасно, что я чувствовала себя несчастной оттого, что испытала все это лишь в последний день отпуска. До сих пор этот мир я видела только в фильмах Ганса Хасса[500] и Кусто[501], но прочувствовать это самой было намного увлекательнее. Я решила, что, как только смогу, познакомлюсь с подводным миром поближе.

НУБА В ЖУРНАЛЕ «ШТЕРН»