Мемуары

Когда епископ пленен неверными, сила, пресекшая отправление им пастырских обязанностей, поставившая его в совершенную невозможность управлять своей епархией, это сила чуждая — Церковь не имеет над ней никакого влияния; но в моем случае, когда епископ, благодарение Богу, находится, как нахожусь я, на свободе, он может сделать распоряжения и назначить лиц, управляющих в его отсутствие; помехи, какие пытаются чинить ему злоба и вражда, должно рассматривать лишь как посягательство на епископскую власть, перед которым духовные лица не могут склониться, не предав чести и интересов Церкви. Когда особа епископа пленена неверными, Церковь должна сделать все, чтобы его освободить, даже продать священные сосуды, если она не может иным способом собрать необходимый выкуп, — точно так же, когда враги пытаются пленить не особу епископа, ибо ее они настигнуть не могут, но его власть, Церковь его должна пустить в ход все доступные ей средства не против него, но в его пользу, не для того, чтобы отнять у него власть, но чтобы защитить ее против тех, кто желает повергнуть ее в прах.

Вам известно, господа, что во времена гонений и смуты духовенство теснее, чем когда-либо прежде, должно сомкнуться со своим епископом, и как руки естественно прикрывают голову, когда ей угрожает опасность, так первые из духовных лиц епархии, являющие собой руки прелата, коими он руководствует людей и их направляет, с особенным пылом и усердием должны поддерживать власть предводителя своего и пастыря тогда, когда он подвергся особенно жестокому преследованию, когда светская власть желает присвоить себе право отрешить от их пастырских обязанностей главных викариев и по прихоти своей передать в другие руки управление его епархией.

Если можно объявить, что епископ оставил кафедру свою пустой и безначальной, и другие лица вопреки воле его могут ее занять потому только, что епископ гоним и ему хотят помешать управлять своей паствой самому или через своих помощников, сколь многие славные прелаты, которых всевозможные гонения за веру во имя интересов, якобы государственных, или в силу борьбы их за независимость Церкви вынудили бежать или скрываться, оставались бы все это время безвластными, как отступники, бросившие престол свой на произвол судьбы, а священники их имели бы право присвоить себе власть и ценой гнусного раскола править их именем; между тем прелаты эти продолжали управлять своими епархиями посредством писем и приказов, посылаемых ими духовенству и народу.

Приведу хотя бы один пример из древности — пример Святого Киприана, великого епископа Карфагенского, который, видя затевающиеся против него гонения и узнав, что язычники в амфитеатре требуют, чтобы его бросили на растерзание львам, почел необходимым скрыться, дабы не подогревать своим присутствием ярость неверных против своего народа; это дало повод некоторым пастырям его Церкви, не любившим епископа, воспользовавшись его отсутствием, присвоить себе власть, данную ему Богом над христианами Карфагена. Но Святой Киприан сумел показать, что кресло его не пустует, хотя он отлучился, скрывается, и гонения препятствуют ему открыто отправлять пастырские обязанности. Никогда не управлял он своей Церковью с большей твердостью и силой. Он поставил викариев, дабы они распоряжались его именем и властью, он предал анафеме священников, желавших отнять у него его права, а также всех тех, кто последует их примеру. Посланиями своими он вершил все то, что вершил бы своим присутствием. В обращении своем к римскому духовенству он показывает явственно, что никогда не был связан со своей Церковью столь нерасторжимо, как тогда, когда угроза лишить его жизни и достояния вынудила его ее покинуть ⁶⁰. Из своего убежища он посылал распоряжения, как должно держаться тем, кто подвергся гонениям. Он назначал чтецов, дьяконов и священников, которых посылал своему клиру. Он утешал одних, увещевал других и в особенности пекся о том, чтобы враги, воспользовавшись отсутствием его, не внесли раскол в его Церковь и не отторгли от нее часть паствы, ему вверенной.

Если святой епископ Карфагенский отнюдь не утратил права управлять своей Церковью, когда скрывался и стал как бы невидим даже для самой своей Церкви, то архиепископ Парижский тем паче сохраняет право управлять своей Церковью, ибо он не скрывается и не стал невидим, он осиян лучезарнейшим светом — он нашел пристанище подле главы всех епископов, единого отца всех католических королей, он признан Его Святейшеством законным пастырем своего архиепископства и отправляет публично в первой из всех Церквей священные обязанности кардинала.