Мемуары дипломата

Первыми признаками этой бури, которые мы наблюдали, было новое появление на улицах грузовиков и автомобилей с вооруженными солдатами и пулеметами в то время, когда мы собирались ехать после обеда на острова. Мы доехали только до половины моста и, найдя здесь дорогу прегражденной, повернули назад и предприняли короткую поездку по набережной и через город. При нашем возвращении в посольство в четверть десятого мы встретили группы солдат, возбужденно разговаривавших между собой, и вскоре затем по мосту потянулась длинная процессия. Она состояла из рабочих и из трех полков при полном вооружении и со знаменами с обычными надписями: "долой министров-капиталистов", "долой войну", "дайте нам хлеба". Вскоре после того мы услышали выстрелы позади посольства и увидели людей, спасавшихся бегством по набережной.

Так как Керенский уезжал этим вечером на фронт, то некоторые солдаты поехали на автомобилях на Варшавский вокзал с целью его арестовать. Другие направились к Мариинскому дворцу с целью арестовать князя Львова и его коллег, у которых происходило здесь заседание совета министров. Когда их пригласили войти и побеседовать с министрами, то они не согласились на это, опасаясь попасть в ловушку, и удовлетворились реквизицией министерских автомобилей. Во вторник положение было весьма тревожным, так как из Кронштадта прибыло несколько тысяч матросов. После полудня по мосту потянулась новая грандиозная процессия мимо посольства, и во многих частях города в течение остальной части дня раздавался ружейный и пулеметный огонь. Около полудня Терещенко телефонировал мне, что, как только прибудут с фронта войска, беспорядки будут подавлены твердой рукой и что так как большинство столкновений произойдет, вероятно, близ посольства, то он был бы очень рад, если бы я выехал на несколько дней. Однако я не согласился на это.

Положение правительства в этот вечер было очень критическое, и если бы казаки и несколько верных полков не пришли вовремя к нему на помощь, то оно должно было бы капитулировать. Когда мы обедали, казаки атаковали кронштадтских матросов, собравшихся в сквере, примыкающем к посольству, и обратили их в паническое бегство. Затем казаки двинулись назад по набережной, но несколько выше они попали под перекрестный огонь. Мы увидели несколько лошадей без всадников, скакавших назад во весь опор, а на двух казаков, сопровождавших арестованного, напали солдаты и убили их перед нашими окнами. Во вторник ночью был выпущен приказ, воспрещающий выходить на улицу после полуночи со следующего дня, и все мосты были либо разведены, либо на них был поставлен сильный караул с целью помешать большевикам переходить по ним с другой части города. В посольство был введен караул, состоявший из одного офицера и десяти солдат; генерал Нокс и полковник Торнгил также заночевали здесь.

В среду было более или менее спокойно, но в шесть часов утра в четверг мы были разбужены нашим офицером, который просил нас перейти в заднюю часть дома. Правительственные войска, - сказал он, - получили приказ взять крепость, занятую инсургентами, а также главную квартиру Ленина, находящуюся на другой стороне реки; и если крепостные орудия откроют огонь против войск, расположенных на этой стороне, то мы окажемся в линии огня. Несколько позже телефонировал Терещенко, предоставляя в наше распоряжение аппартаменты министерства, но я не хотел покидать посольства, потому что моя жена и дочь не могли бы меня оставить. Мы провели тревожное утро, наблюдая передвижения войск. Большой отряд солдат и матросов с несколькими бронированными автомобилями расположился у моста, тогда как артиллерия находилась в резерве за посольством. Когда случайно раздалась тревога, то немногочисленные войска бросились на мост, становясь на колени и отыскивая себе возможное прикрытие посреди моста. В час дня как крепость, так и вилла, где Ленин разместил свой штаб, сдались, и хотя в пятницу ночью опять послышался сильный пулеметный огонь с некоторых барж на реке, однако, с тех пор наступило сравнительно спокойное время.