Мемуары Эмани

4. Готовим бульон: в эмалированную кастрюлю наливаем питьевую воду, солим и пробуем, добавляем уксус и пробуем, добавляем сахар и пробуем, наливаем соевый соус и пробуем. Я натираю свежие помидоры (штук пять) и добавляю в бульон, нарезаю свежий укроп и огурец отдельно и тоже в бульон для свежести.

5. Из яиц жарим блинчики и нарезаем тонкими полосками.

6. Отвариваем спагетти и промываем несколько раз в холодной воде. Потом по порциям заматываем в клубок и складываем в сито.

В глубокие тарелки набираем лапшу, сверху красиво раскладываем салаты из огурцов и капусты, жареную свинину и яичные блинчики. Только после этого заливаем все холодным бульоном и подаем на стол. Кукси размякнет, если будет долго ждать едоков.

Около нашей палатки кружил пожилой, очень пожилой мужчина. Он втягивал носом запах чеснока и не уходил, ждал. Потом выстоял огромную очередь и набрал много еды. Европеец жадно втягивал в себя кукси – тугую лапшу с корейскими салатами.

«Где ты вырос, бедолага, где полюбил вкус жгучего перца?» – думала я, глядя на европейца, уплетающего кукси. У вкуса тоже нет нации.

* * *

Жена нашего знакомого Вилли – Эльвира родом из Кореи, ее адаптировали в шестидесятые годы немцы из Германии. Она вышла замуж за голландца, сейчас ее взрослая дочь живет в Амстердаме, а сын – в Канаде. Недавно у нее родились внуки-близнецы, для них пригласили няню из Южной Кореи.

– А как же нидерландский? – спросила я, с изумлением глядя на маленьких блондинов с голубыми глазами, которые спорили о чем-то между собой на корейском языке.

– В школе научатся нидерландскому, а пока только так, – засмеялся Вилли.

* * *

– Добрый вечер, – представился на нидерландском мужчина. – Меня зовут Вилли, а это моя супруга Эльвира. Она тоже кореянка.

– Я заметила, – улыбнулась ему в ответ.

Так мы познакомились с этой парой в первый год жизни в Бельгии. Тогда мы казались друг другу инопланетянами. Разные люди с разыми понятиями обо всем. Понадобилось время, чтобы разглядеть очевидное. На первый взгляд это были люди среднего достатка, ничем не выделялись из обычной среды. Я раздувала щеки, чтобы показать свою значимость, а они были спокойными и уверенными в себе, не пыжились.

Пригласили в гости и после обеда провели нас на прогулку по старой мельнице, которая принадлежала им. Мельница была в списке исторических ценностей провинции. Вилли сокрушался, что не вправе вести в ней работы без множества согласований. Даже замену окна или кровли надо согласовывать с муниципальными властями. Рассказывая обо всем этом, он моргнул мне, пока жены не было рядом:

– Чтобы приобрести в собственность исторические ценности, надо иметь счет со многими нулями.

Потихонечку приоткрывали они свои нолики. Гуляя с нами по огромному лесу с озером, он опять моргнул и улыбнулся:

– А здесь я имею право косить траву, чистить озера, гулять. Это не историческая ценность, но тоже потребовались нолики, чтобы купить.

Кони паслись на лугу, обнесенном проволокой, через которую пропускался электрический ток, – лошади не пытались убегать, ударившись однажды о волну тока. Две фермы с баранами, овцами и курами в разных провинциях Бельгии, дома в Роттердаме и Амстердаме, ранчо в Канаде, куда они приглашали нас в гости – часть того, что мы увидели. Но не захлебнулись от зависти и не склонились в подобострастии.

Дружба получилась равноценная и достойная. Оказалось, что предки Вилли торговали с Россией еще во времена Петра Первого. Возили на продажу все, даже почтовые марки. Кто-то из них остался жить на русской земле, пустил корни, со временем связь оборвалась совсем.

Рассказывая о своих детях, Вилли говорил:

– В Европе расизм существует. Чем выше уровень, тем его больше. Правда, он не такой открытый, а замаскированный. Хотят ваши дети стать людьми, надо учиться.

Я остолбенела. Папины слова! Вилли повторил папины слова: «Учитесь, чтобы стать людьми!» В сытой и благополучной Европе не было рисового поля из моего детства, но надо было учиться, чтобы ползти наверх. А что было наверху у них, имеющих много ноликов на личном счете? Я спросила об этом Вилли в лоб:

– А к чему стремитесь вы?