Мемуары гейша (СИ)

Ну, он и разговаривал. И всего лишь за неделю ежедневных посещений своей немой “умирающей старушки” добился полного доверия жены заказчика, а уж ее бабушка, та, вообще была в таком восторге от “милого мальчика”, что и на него бы могла переписать все имущество, если бы чуточку поднажать.

— Это большое испытание, — учила мадам Эльвира, — не смотря на возможность и большой соблазн обогатиться, остаться в рамках договора. Это профессионализм, Максик. Надо быть профессионалом, а не мелким жуликом “на доверии” — в итоге профессионал заработает больше, а мелкий жулик только в тюрьму сядет.

Тюрьмы Максик очень боялся, поэтому вел себя профессионально. Он настолько вжился в роль внука, настолько вовлекся, что его мнимая бабушка — его партнерша по делу, эта уборщица, решила, что Максик ее настоящий внук, ну или внучатый племянник — он ведь внебрачный сын Эльвирочки. Никто никогда не был так добр с этой пожилой женщиной, никто не был так предупредителен и участлив. И надо сказать, что Максу совсем не сложно было таким быть. Когда-то давно он очень любил свою бабушку, вот также навещал ее в больнице, когда та болела. Ему было несложно вспомнить эти чувства, несложно их вызвать снова, и даже по настоящему почувствовать и сочувствовать.

Эльвира считала это лишним расходом эмоционального ресурса, а на актерских курсах это называли “системой Станиславского”. Эльвира говорила, что нервов на всех не напасешься, а на робкие возражения Макса, что “а вот на курсах учили…” закатывала глаза, бормоча “выучила на свою голову…”, очень ревновала к этим курсам. Ведь, она, Эльвира — лучший преподаватель…

В общем, после того больничного дела, Макс получил верного агента — уборщица ему исправно докладывала, где Эльвира, если он не хотел попадаться ей на глаза, что планирует относительно Максика — ведь везде ходила со своей шваброй и была весьма наблюдательна. Это было удобно — можно было заранее слинять от неприятного задания, сказаться больным. Или, например, напиться. Макс совсем не был алкоголик и даже не пьяница, просто ловко использовал то, что впервые Эльвира увидела его в совершенно непотребном виде и считала, что он в группе риска из-за дурной наследственности. Конечно, морщился, когда Эльвира в тысячный раз рассказывала — иногда даже посторонним людям! — про “спущенные штаны и прекрасные волосы в луже рыгачки”, но ведь сейчас была всего лишь роль пьяницы, его задача — обмануть начальство, чтобы сохранить себя, пассивный бунт против властолюбия своей обожаемой и обожествляемой Эльвиры.

Я — Прометей, — думал Макс, начитавшись книжек на очередных курсах, — я ворую у Эльвиры — злой богини, огонь знания. Был очень доволен собой, приятно быть титаном. Но только Макс не дочитал тогда еще книжку, не знал, что для Прометея это вообще-то плохо закончилось.

…А ему было так плохо тогда, когда Эльвира нашла его “в луже рыгачки и со спущенными штанами”. Его жизнь неслась в ад, он сам жизнь туда толкал — то, что его выгнали из армии, и тот тяжелый и долгий суд с модельным агентством истощили его полностью, он был совсем один. Не было работы, денег, жилья… Вот он и связался с одной компанией, что со школы еще знал — они были гопники и наркоманы, это всем было видно, им нужен был кто-то, на человека похожий, чтоб внимания не привлекать — вот Макс и подвернулся, со своей смазливой физиономией. Оливер Твист. Таким его прозвали, таким он был… И он хотел быстрее стать алкоголиком, как его папаша — омерзительным, опухшим, осоловевшим, быстрее стать, как все они…

— Ты не как все, Максик, — нежно говорила ему Эльвира в одну из первых встреч. Он теперь понимал, что тогда это был просто ловкий манипуляционный прием для приручения — дать клиенту почувствовать себя особенным. Но теперь он понял — он не как все. И эта сволочная и бессовестная ведьма сразу увидела это. В луже рыгачки. И сама отдала огонь прометею.

….Старая уборщица рассказала своему внебрачному внучку кое-то про прошлое Эльвиры, которого никто не знал.

…Эльвирочка всегда была способной. Ну, оно, и понятно, у бабки, у матери в той семье дар был к этому всему гаданию и колдовству… Это только кажется, что каждая гадать может и людей обманывать, а нет, тут дар нужен — человека чувствовать, сказать ему что-нужно.