Мемуары генерала барона де Марбо

28 августа 200 тысяч солдат союзников окружили слабо укрепленный город Дрезден. Положение маршала Сен-Сира стало трудным, потому что у него было только 17 тысяч французских солдат, которые должны были противостоять громадным силам противника. Плохо осведомленный шпионами, враг не знал о скором прибытии Наполеона, и, полный уверенности в себе за счет громадного численного преимущества, противник отложил атаку на следующий день. Его уверенность возросла, когда к ним прибыли два вестфальских полка, дезертировавших из армии короля Жерома и присоединившихся к австрийцам.

Обеспокоенный маршал Сен-Сир ожидал атаки утром 26 августа, но он приободрился, когда в тот же день рано утром император вошел в Дрезден во главе гвардии и многочисленных войск всех родов оружия. Через несколько мгновений противник, продолжая думать, что имеет дело только с одним корпусом Сен-Сира, атаковал город. Враг двигался очень уверенно. Войска противника смели несколько редутов. Русские и пруссаки были уже хозяевами в пригороде и пытались взломать Фрайбергские ворота, как вдруг по приказу императора эти ворота распахнулись и из них вышла колонна Императорской гвардии, 1-й бригадой которой командовал бравый генерал Камбронн! Это выглядело как явление головы Медузы! Враг в ужасе отступил. Беспорядочно бегущие солдаты опрокинули артиллерию, а канониры были убиты прямо на пушечных лафетах. Французские колонны одновременно и с тем же самым результатом вышли из всех ворот Дрездена. Войска коалиции покинули редуты, захваченные ими незадолго до этого, и бежали в окрестные поля, где Наполеон приказал своей кавалерии атаковать их и гнать до подножия холмов. В этот первый день сражения враг потерял 5 тысяч человек убитыми и ранеными и 3 тысячи солдат были взяты в плен. С французской стороны было убито и ранено 2500 человек, среди них 5 генералов. На следующий день, 27 августа, французская армия, в свою очередь, взяла на себя инициативу атаки, хотя у французов было на 87 тысяч человек меньше, чем у противника. Поначалу столкновение было очень яростным и кровавым, но прошедший проливной дождь превратил жирную землю на поле битвы в громадные лужи, полные грязной воды. Наши войска, двигаясь в направлении противника, испытывали громадные затруднения. Однако мы все время наступали, и Молодая гвардия заставила отступить левый фланг противника. В это время император заметил, что князь Шварценберг, главнокомандующий союзников, совершил ошибку: он не обеспечил достаточной поддержки своему левому флангу. Увидев это, Наполеон приказал маршалу Виктору и кавалерийским дивизиям Латур-Мобура раздавить левый фланг противника.

Король Мюрат, командовавший этой частью французской боевой линии, проявил себя еще более блистательным, чем обычно. Он форсировал ущелье Котты, затем повернул и, отделив от австрийской армии корпус Кленау, бросился на этот корпус с саблей наголо во главе своих карабинеров и кирасир[143]. Это сыграло решающую роль: Кленау не смог сопротивляться этой ужасной атаке! Почти всем его разбитым батальонам пришлось сложить оружие. Та же судьба ждала и две другие дивизии.

В то время как Мюрат таким образом разбил левый фланг врага, его правый фланг был обращен в бегство Молодой гвардией, так что в 3 часа победа была окончательной и войска неприятеля начали отступать по направлению к Богемии. В этот второй кровавый день сражения неприятель оставил на поле битвы 18 знамен, 26 пушек и 40 тысяч человек, из которых 20 тысяч были взяты в плен. Главные потери понесла австрийская пехота, потерявшая двух генералов убитыми, трех ранеными и двух захваченными в плен.

Следует отметить, что «бойковое» огнестрельное оружие в ту пору было еще мало известно, и пехота пользовалась кремневыми ружьями, огонь из которых становился почти невозможным, если порох на полке намокал, так что дождь, не прекращавшийся на протяжении целого дня, во многом способствовал тому, что вражеская пехота была разбита в результате атак наших кавалеристов. При этом произошло одно весьма примечательное событие.

Кирасирская дивизия под командованием генерала Бордесуля, находясь лицом к лицу с сильной дивизией австрийской пехоты, построенной в каре, попыталась заставить врагов сдаться. Вражеский генерал отказался, тогда Бордесуль выехал вперед и заметил ему, что ни одно из ружей его пехоты не способно стрелять. Австриец ответил на это, что солдаты будут защищаться штыками, к тому же лошади у французов вязнут по колено в грязи и поэтому не смогут сбивать австрийцев с ног, используя ударную силу кавалерии. «Я испепелю ваше каре из моих пушек!» — «Но у вас их нет, потому что они остались в грязи!» — «Однако, если я покажу вам пушки, расположенные позади моего 1-го полка, вы сдадитесь?» — «Конечно, придется, потому что в таком случае у меня не останется никакого способа защиты».