Мемуары генерала барона де Марбо

В то время как наши кавалеристы преследовали врагов на полном скаку, один старый вражеский полковник, уже лишившийся своей лошади, узнав мой чин по моим эполетам и опасаясь быть убитым кем-нибудь из моих кавалеристов, приблизился ко мне в поисках защиты. Возле меня, несмотря на оживление боя, никто не осмелился нанести ему удар, как только я взял его под свое покровительство и свою защиту. Хотя этот офицер и шел пешком по земле, покрытой грязью, ему в течение целой четверти часа удавалось не отставать от моей быстрой лошади.

Хватаясь одной рукой за мое колено, он непрерывно повторял: «Вы мой ангел-хранитель!» Этот старик воистину вызывал у меня жалость, потому что он чуть не падал от усталости, но тем не менее старался не отстать от меня. В этот момент я увидел, что один из моих кавалеристов ведет в поводу захваченную лошадь. Я отдал ее прусскому полковнику и отправил его в тыл в сопровождении одного из моих верных унтер-офицеров. Вы увидите, что этот вражеский офицер не замедлил выразить мне свою благодарность.

Тем не менее плато Яуэр и берега реки Кацбах внезапно сделались театром кровавого сражения, потому что из каждого лесочка стали выходить пруссаки. Долина вскоре покрылась ими. Мой полк на большой скорости преследовал врага, и я не мог замедлить это преследование. Вскоре мои кавалеристы оказались перед бригадой вражеской пехоты. Ружья противника были выведены из строя дождем, поэтому никто не смог выпустить в нас ни одной пули. Я пытался прорвать прусское каре, но наши лошади, покрытые грязью, увязали в грязи по колено, поэтому они могли двигаться только шагом, а всем известно, что для кавалерии почти невозможно без разбега пробить тесные ряды батальонов противника, когда эти ряды стоят плечом к плечу, ими хорошо командуют и солдаты смело выставляют вперед частокол штыков. Напрасно мы так близко подошли к врагу, что могли разговаривать с вражескими солдатами и ударять нашими саблями по вражеским ружьям. Нам не удалось сломать их ряды, что было бы для нас нетрудно, если бы генерал Себастьяни не отправил артиллерию нашей бригады в другое место.

Наше положение и положение вражеской пехоты, стоявшей перед нами, было на самом деле смешно, потому что мы смотрели друг другу в глаза, не нанося друг другу никакого вреда. Наши сабли были слишком коротки, чтобы достать до врага, а вражеские ружья не могли стрелять! Такое положение продолжалось некоторое время, как вдруг генерал Морен, командовавший бригадой, соседней с нашей, прислал нам на помощь 6-й уланский полк, и пики, превосходившие по длине вражеские штыки, вмиг поразили многих пруссаков. Это позволило не только нашим уланам, но и конным егерям из 23-го и 24-го полков проникнуть во вражеское каре, где наши кавалеристы убили многих вражеских пехотинцев. Во время этого ужасного побоища можно было слышать громкий голос бравого полковника Перки, кричавшего со своим сильным эльзасским акцентом: «Колите, уланы, колите!»[146]

Казалось, в этой части обширного поля битвы победа оборачивалась в нашу пользу, как вдруг она ускользнула от нас из-за неожиданного прибытия свыше 20 тысяч прусских кавалеристов. Они сначала раздавили дивизию Русселя д’Юрбаля, столь неосторожно посланную без поддержки на расстояние свыше лье вперед, а затем атаковали наш полк значительно превосходящими силами.

О приближении этой огромной вражеской массы нас предупредил прибывший генерал Экзельманс, который, как я уже говорил, на какое-то время покинул свою дивизию, чтобы почти в одиночку отправиться требовать у генерала Себастьяни свою артиллерийскую батарею. Эту батарею Себастьяни столь неудачно отправил на соединение с артиллерийской батареей Русселя д’Юрбаля. Не сумев найти Себастьяни, Экзельманс прибыл лишь для того, чтобы сделаться свидетелем захвата пушек Русселя д’Юрбаля, а также его собственных пушек и наблюдать столь ужасный разгром эскадронов своего коллеги. Мы уже предчувствовали какое-то несчастье, видя, как мчится к нам наш генерал с изменившимся лицом, без шляпы и даже без шарфа! Мы поспешили остановить солдат, продолжавших рубить вражеских пехотинцев. Однако в то время, как мы пытались призвать наших людей к порядку, нас полностью окружили многочисленные прусские эскадроны, преследовавшие остатки дивизии д’Юрбаля до самых наших рядов.

В мгновение ока на кавалерийский корпус Себастьяни, насчитывавший не более 5–6 тысяч бойцов, набросилось 20 тысяч вражеских кавалеристов, а они, помимо огромного численного превосходства, были уланами, то есть были вооружены пиками, а у нас имелось лишь несколько эскадронов, вооруженных этим оружием!

Несмотря на отчаянное сопротивление, которое мы попытались оказать, пруссаки непрерывно рассеивали наши группы и, постоянно преследуя нас, они наконец отогнали нас на край равнины, к крутому берегу реки Кацбах!