Мемуары графа де Рошфора

То, что со мной произошло, дало мне возможность задуматься о своей жизни, а так как я был больше человеком света, чем человеком, думающим о предстоящей смерти, я решил, что должен измениться. При этом мне почему-то пришла в голову мысль, что эта женщина влюбилась в меня и я должен ответить ей соответствующим образом, не думая о том, что я только что пообещал Господу. Как я говорил, я был удивлен, когда она отказалась от моего подарка, но еще больше меня удивил ее ответ на мое предложение. Она вдруг заявила мне, что я не заслуживаю оказанной мне Божьей милости, что я должен думать о том, как его теперь отблагодарить, а не гневить в очередной раз предложением адюльтера. Она сказала, что помогла мне лишь из-за того, что видела творившуюся со мной несправедливость, но то, что я предлагаю ей за это, — страшный грех. Замечу, что я был очень благодарен ей за то, что она наставила меня на путь истинный, и до сих пор испытываю к этой женщине огромное уважение. Однако еще одна мысль никак не покидала меня. Я решил отомстить моим лжесвидетелям, и начать я решил с шевалье де Риё. Встретив его случайно на улице, я выхватил шпагу. Он не был храбрецом и принялся убеждать меня, что всегда был моим другом. Я же в ответ несколько раз ударил его боковой поверхностью шпаги, но он даже не подумал доставать в ответ свое оружие. Недовольный этим, я решил обратить свою месть на графа д'Аркура, который, как я считал, тоже плохо обошелся со мной, хотя он и принадлежал к одному из самых благородных семейств. Я решил дать ему понять, что пострадал во многом из-за него. Через некоторое время представился хороший повод. Дело в том, что один капитан, которого звали Депланш, был его соседом в провинции. Этот Депланш имел около тридцати тысяч ливров ренты, а также в свое время получил дворянство и герб, а граф д'Аркур положил глаз на его земли, находившиеся по соседству с его землями.

Я решил воспользоваться этим и сделал предложение Депланшу, который не знал меня, но я быстро дал ему понять, что делаю это от всего сердца, исходя из того, что творит его враг. К сожалению, этот человек оказался самым страшным пьяницей из всех, кого мне доводилось знать, и он поблагодарил меня не иначе, как предложив мне выпить вместе с ним. Не желая слышать ни о чем другом, он уговорил меня пообедать с ним вместе. Он сказал, что очень мне обязан, но очень скоро я понял, что он не торопится предпринимать какие-либо действия. Я даже подумал, что ему не хватает храбрости и он просто боится связываться с графом. Не успели мы доесть суп, как он успел опрокинуть два или три полных стакана, а потом вдруг начал говорить о графе д'Аркуре в самых невыгодных для того выражениях. Я заметил ему, что не так нужно мстить своему врагу, который совершил против него столько враждебных действий, что нужно предстать перед ним и посмотреть, насколько он смел не на словах, а на деле. Депланш, пивший все больше и больше, сказал, что он именно это и собирается сделать, а потом спросил трех офицеров своего полка, находившихся рядом, не хотят ли они составить ему компанию. Они согласились, и он приказал готовить лошадей. Я подумал, что мы уже едем, но потом понял, что капитан не собирается вставать из-за стола так быстро. Было уже шесть часов вечера, а он так еще и не встал из-за стола, и он был настолько пьян, что забыл обо всех делах и стал ссориться с одним из офицеров, да так, что если бы я не вмешался, ссора не закончилась бы одним лишь обменом угрозами. Я попытался вернуть его в нормальное состояние, но он уже не слышал моих доводов. Офицер, с которым он поссорился, ушел, не желая, чтобы их перепалка развивалась дальше. Двое других, опасаясь, что я восприму это как трусость, тихо сказали мне, что капитан глупеет, когда выпьет, и мы все рискуем стать жертвами его плохого расположения духа. Я счел правильным поверить им, отправил назад приготовленных лошадей, и все мы разошлись по домам, Депланш же начал бить своих слуг, а потом набросился на хозяина заведения, где мы обедали.