Мемуары [Лабиринт]

Не успели мы добраться до Вустрова, как нас застиг налет дальних бомбардировщиков, целью которых были скопления беженцев и войск, мимо которых мы только что проехали. Вскоре после нашего прибытия в Вустров, нам позвонил Фегеляйн, сообщивший, что Гитлер и Геббельс в ярости по поводу исчезновения обергруппенфюрера Бергера из Берлина. Бергер покинул Берлин, чтобы лететь в Южную Германию для выполнения личного поручения Гиммлера. Он нужен Гитлеру, сказал Фегеляйн, чтобы привести в исполнение смертный приговор Брандту, бывшему личному врачу Гитлера. (Брандт укрыл свою жену в Тюрингии, в расположении американских войск. Смертный приговор, видимо, был результатом интриг ближайшего окружения Гитлера, в которых участвовала Ева Браун и ее сестра, жена Фегеляйна.)

Гиммлер тут же позвонил Мюллеру и приказал ему доставить Брандта в Шверин. Фегеляйну он сказал, что сейчас невозможно привести приговор в исполнение, так как это хотели взять на себя Геббельс или Борман. После этого телефонного разговора он еще раз коснулся, хотя и довольно неопределенно, вопроса об устранении Гитлера и заговорил о своих планах на будущее, когда власть перейдет к нему. В связи с этим он предложил мне подыскать подходящее название для новой «альтернативной партии», которую предстояло создать.

Ранним утром 22 апреля мы получили сообщение, что четыре дивизии войск СС под командованием обергруппенфюрера Штайнера получили приказ перейти в наступление против русских, не считаясь с потерями. Гиммлер был убежден, что этот приказ необходим. Я и его адъютант пытались внушить ему, что это всего-навсего бессмысленное кровопролитие, но переубедить его нам не удалось.

Когда мы еще сидели за завтраком, внезапно появился обергруппенфюрер Бергер. Было решено, что он вернется вместе с нами в Хоэнлихен, так как Вустрову уже угрожал противник. Мы с Бергером еще раз обсудили историю с генералом американских военно-воздушных сил Вэнэмэном, который раньше был военным атташе США в Берлине. Сейчас он находился в плену в Германии. Я уже давно планировал освободить Вэнэмэна вместе с некоторыми высокопоставленными английскими военнослужащими, находящимися у нас в плену, чтобы через них вступить в контакт с главами правительств их стран. Однако Гитлер и Гиммлер запретили отпускать их на волю. Проконсультировавшись со своими друзьями в Швейцарии, а также с военным атташе США в Берне генералом Леггом, я приказал под свою ответственность переправить генерала Вэнэмэна через швейцарскую границу вблизи Констанца. Позднее с этим решением согласился и Гиммлер.

В середине того же дня нам пришлось спешно покинуть Вустров, так как вблизи Ораниенбурга, под Левенбергом и Кремменом были замечены разведывательные отряды русских. Возвращаясь в Хоэнлихен, мы постоянно встречали пехотные колонны, танки и артиллерию вермахта, растянувшиеся по дорогам, а с воздуха нас неотступно преследовали вражеские бомбардировщики и истребители противника.

По прибытии в Хоэнлихен Гиммлер спросил меня: «Я должен что-то предпринять, Шелленберг, только что именно?» Я напомнил ему еще раз о возможности встретиться с Бернадоттом, хотя и не знал, где находится граф. Кажется, он был тогда в Любеке. Гиммлер решил, что я должен тотчас же поехать туда и упросить его передать западным державам заявление о капитуляции. Я срочно подготовился к отъезду и в 16 часов 30 минут тронулся в путь. К сожалению, из-за постоянных воздушных налетов и дорожных пробок я продвигался очень медленно и прибыл в Любек только поздней ночью. Там я узнал, что граф Бернадотт находится в Апенраде, в Дании. Преодолев все трудности, я связался с ним по телефону и попросил его принять меня завтра во Фленсбурге. Мы договорились встретиться 23 апреля в 15 часов в шведском консульстве во Фленсбурге. Отдохнув пару часов, я позвонил Гиммлеру, чтобы сообщить ему о ходе дел. После этого я отправился во Фленсбург, куда и прибыл во второй половине дня. Шведский атташе Широн встретил меня и пригласил на ленч к консулу Петерсену.

Точно в 16 часов появился граф Бернадотт. После обсуждения вопросов общего характера граф заявил, что считает ненужной встречу с Гиммлером и предложил, чтобы тот послал генералу Эйзенхауэру письмо с предложением о безоговорочной капитуляции перед западными державами. Поскольку я считал совершенно невозможным для Гиммлера, пока Гитлер жив, представить такое письменное заявление и попросил графа поехать вместе со мной в Любек, чтобы еще раз переговорить с Гиммлером. Он согласился. Я тут же позвонил Гиммлеру в его специальный поезд. К телефону подошел Брандт. Он сказал, что Гиммлера сейчас нет на месте, но обещал, что перезвонит мне.

В шесть часов дня он позвонил снова и сообщил, что Гиммлер готов встретиться с графом в 22 часа того же дня в Любеке и что на этой встрече должен быть и я.