Мемуары мессира Д'артаньяна. Том II

Это не было правдой, будто бы я заходил к нему. Он сказал это исключительно из одолжения ко мне и не зная, что четыре персоны, о каких я упомянул, [272] предлагали мне их кошелек, или, скорее, кошелек Его Преосвященства; Месье Кардинал покачал головой, услышав, как тот заговорил с ним в такой манере. Он хотел таким образом дать ему понять, что его это вовсе не устраивало, и не так уж я был обделен друзьями, как он думал. Однако, боясь, как бы тот не оказался человеком, не понимающим намеков, он сказал ему совершенно открыто, что только от меня зависело ему заплатить; он узнал об этом из надежного источника, но так как мне недостало доброй воли, я отказался от предложенных мне денег. Он добавил также, дабы ввести того в заблуждение и проделать то же самое со мной, если тому доведется поговорить со мной при случае, когда он сказал тому, что знал это из надежного источника, он ничего не придумал; несколько Куртизанов говорили ему, что человек весьма счастлив, когда получает какую-либо милость от Двора, потому что лучшие кошельки раскрываются перед ним на выбор. Итак, либо человек что-то имеет, или же не имеет совсем ничего, он равно находит себе друзей; и я прекрасный тому пример, я, не имевший ничего, кроме плаща и шпаги, едва получил Роту в Гвардейцах, как четыре значительнейшие особы написали мне, что я могу черпать из их кошелька; я этим, может быть, не хвастался, из страха, что придется платить; вот почему, так как он не мог терпеть лукавства с моей стороны, было бы хорошо меня поправить, не теряя времени; итак, ему придется написать мне вторую записку, где он будет чрезвычайно рад замолвить мне одно словечко, а словечко это будет состоять в том, что он дает мне еще двадцать четыре часа для улаживания этого долга, а если я упущу и эту возможность, Король разберется, как ему лучше поступить; тому же, надо мне сказать, однако, дабы вызволить меня из моего напускного бессилия, что мне стоит только взять деньги из кошелька тех, кто мне это предложил; это, быть может, приведет меня в сильное изумление, потому что я, возможно, [273] и не подозреваю, что у него имеются еще и эти сведения.

Эти речи, переданные мне Месье де Бартийаком слово в слово, необычайно укрепили меня в моей мысли, что это именно он позаботился подыскать мне стольких друзей, кого мне, быть может, недостало бы при нужде в других обстоятельствах. Наконец, видя, что меня все равно будут преследовать вот так с ножом к горлу, и нет мне никакой, возможности парировать этот выпад, я решил пойти к Месье де ла Базиньеру, кто принадлежал к числу моих друзей. Я предпочел его трем остальным, чтобы одолжить у него эти деньги, поскольку знал, исходили ли они от него или от Кардинала, он не будет меня торопить с возвратом. Я заметил, что, несмотря на его большую заинтересованность, почти неизбежную черту большинства финансистов, он имел и еще одну и, пожалуй, даже большую слабость. Он любил лесть до такой степени, что если только с ним не скупились на комплименты, он бы охотно отдал за нее собственную кровь. Итак, поскольку мне ничего не должно было стоить обеспечить его ею, я рассчитывал заплатить ею проценты с той суммы, какую я возьму у него взаймы. Я довольно глупо поверил, что он будет в настроении этим удовлетвориться, а навело меня на такую мысль то обстоятельство, что немалое количество людей, усаживавшихся за его стол, один из самых лучших столов в городе, не расплачивалось с ним никакой другой монетой. Я прибыл к нему перед обедом, а так как его тщеславие служило поводом к тому, что он находил удовольствие приглашать к своему столу всех и каждого, он тотчас же сказал мне, что своих друзей узнают по тому труду, какой они принимают на себя являться составлять ему компанию за обедом. Я ответил, что это лишь частично привело меня к нему, у меня имелся еще и другой резон явиться его повидать, он сам предлагал мне деньги для уплаты пошлины, затребованной с меня запиской Месье де Бартийака; поначалу я просто его поблагодарил, поскольку верил, [274] что Месье Кардинал снизойдет к моему бессилию, но он выказал себя настоящим Турком по моему поводу, и я теперь обязан переменить тактику. Он мне весьма любезно заметил, что его кошелек открыт для меня в настоящее время, точно так же, как и тогда, когда он мне его предложил; он распорядится отсчитать мне эти двадцать тысяч франков после обеда; и, однако, он мне скажет, как он мне обязан за предпочтение его тем, кто сделал мне такие же предложения, как и он; он знал, что Сеньоры Сервиен, де Лион и д'Эрвар писали мне по этому поводу в тот же момент, как узнали о моей нужде, но, наконец, я воздал ему по справедливости, поверив, что он настолько большой мой друг, как ни один из этих Сеньоров.

Первый предполагаемый Кредитор.