Мемуары мессира Д'артаньяна. Том III

Король оценил это предложение и передал его Месье ле Телье и Маркизу де Лувуа, его сыну; они захотели поначалу ему воспротивиться, потому как в их интересах было походить на хирургов, о ком обычно говорят, что для них нет ничего лучшего, чем раны да шишки. Король, как справедливый Принц, и не требующий ничего иного, кроме правосудия, был предупрежден, когда он заключал этот договор. Эти два Министра, точно так же, как и Месье де Лион, к кому он обращался, сказали ему, что не составляло никакой трудности ввести салический закон, как в Лотарингии, так и во Франции, а, следовательно, протест Принца Шарля не мог ему ни помешать, ни принести никакого вреда. Но так как он был переубежден в настоящее время, он не пожелал им передавать этот, ничего им не сказав о том, что он обо всем этом думал. Месье ле Телье и его сын сделали все возможное, дабы раскрыть, кем был тот, кто заставил настолько измениться Короля в его настроениях. Они заподозрили в этом Пегийена, кто сделался фаворитом Его Величества, и кто настолько утвердился в этом качестве, что не обращал на них ни малейшего внимания. Они пожелали ему за это большого зла, чем он, казалось, особенно не беспокоился, потому как был уверен в благоволении своего мэтра, кто был для него надежной защитой от всего, что бы против него ни предприняли.

Второй договор

Король заключил другой договор с Герцогом, по какому тот пообещал передать в его руки город Марсаль, как залог его верности. Такой договор был надежнее прежних, поскольку он не уступал ничего, чего бы он не мог сделать в соответствии со всеми правилами правосудия. Он должен был, по соглашению с наследниками его жены, пользоваться Лотарингией на протяжении своей жизни. Так как он уступал это место лишь на определенное время, и его должны были возвратить, как только он скончается, ни ее наследники, ни вообще никто не могли найти здесь возражений какого бы то ни было рода. К тому же Король был прав, не полагаясь на слово, [334] какое давал ему Герцог, ничего не предпринимать в ущерб его службе, поскольку с наступления мира тот уже поражал его два или три раза, составляя заговоры против него; итак, он поступил совершенно верно, пожелав получить это место, как гарантию его слова. Как бы то ни было, Герцог освободился от своего первого договора этим, вернулся оттуда в свои Владения, не особенно заботясь тем, как Герцог д'Эльбеф выпутается из дела с Месье Кольбером. Но, оказалось, вовсе не это того беспокоило. Он отправился к этому Министру, как только другой уехал, и начал так декламировать против него, что прекрасно было видно, якобы они рассорились друг с другом насмерть. Он ему сказал, что был неправ, положившись на слово Принца, у какого его никогда не было; он обвинял себя из-за того, что все сорвалось, но он позволил себе увлечься рвением, какое всегда питал к своему дому; все это было так естественно, что он надеялся, будто бы тот первый его и извинит, заверив того, тем не менее, что он будет мудрее в будущем, в том роде, что никогда он не вмешается в дела других. Месье Кольбер притворился, будто ему поверил, хотя он меньше всего об этом думал. Он даже был бы счастлив притушить все это, из страха, как бы что-нибудь не дошло до Короля. Он боялся, как бы Его Величество не поверил, что тот совет, какой он ему дал, был не вовсе незаинтересованным. Однако, в самом себе он сохранил об этом воспоминание, в том роде, что когда он нашел средство показать Герцогу д'Эльбефу свое негодование, он не преминул это сделать.