Мемуары мессира Д'артаньяна. Том III

Камердинер Месье Кольбера доложил о Муази и получил приказ его впустить, что окончательно убедило их в крайней серьезности их положения. Поскольку этот Министр имел такую особенность, что когда действия какого-либо человека вызывали у него возражения, он нисколько не затруднялся выставить того на такой позор, какой он только мог себе вообразить. Моментом позже Месье Кольбер позвонил в маленький колокольчик, что было обычным сигналом для его камердинера зайти к нему. Два [490] Магистрата, скорее мертвые, чем живые — такова уж правда, когда совесть нечиста, сам первый становишься своим палачом — тотчас сообразили, что это затем, дабы приказать им войти. Они не ошиблись, Министр отдал приказ камердинеру, и он со своей стороны исполнил свое поручение по отношению к ним; Месье Кольбер, едва увидел, как дверь его Кабинета закрылась, сказал им, что он был счастлив узнать, как они воздают правосудие народу, и он отдаст об этом точный отчет Королю; значит, они захотели немых свидетелей, чтобы беспощадно их обдирать, когда они не сумели рассудить иначе; значит, бедному торговцу было недостаточно, по их мнению, что он было подумал, будто потерял свои товары, поскольку им захотелось, чтобы он их потерял на самом деле; такие правила еще в тысячу раз более злокачественны, чем все, что можно сказать о них, поскольку, прикрываясь мантией правосудия, они совершали самую великую подлость, на какую только могут быть способны судьи. Они хотели было оправдаться тем, будто бы им недоставало свидетелей, и им было необходимо предъявить ворованные вещи тем, кто того обвинял. Муази, кто не желал им ничего хорошего и чувствовал за собой поддержку, ответил им, — что до свидетелей, то это вовсе не правда, не задевая почтения, каким он обязан к Месье Кольберу, их не могло им недоставать, поскольку стоило им только спросить об этом на улице, и они нашли бы сотню вместо одного. Здесь этот Министр снова взял слово и сказал, что им следовало бы запастись другими резонами, хорошими или дурными, лишь бы оправдаться; он бы не советовал им, однако, настаивать на столь неубедительной причине, потому как, если он поговорит об этом с Его Величеством, самое меньшее, что с ними может случиться — это команда отделаться от их должностей; если бы он был зловредным человеком, он прекрасно знал, скажи он об этом Королю хоть единое слово, и это произошло бы немедленно; но так как, слава Богу, он не делает зла никому, разве что в [491] самом крайнем случае, он не скажет ему вообще ничего; во всяком случае, под тем условием, что он не услышит больше об их несправедливостях, потому как, если до него дойдет об этом когда-либо самая малейшая вещь, он им порукой, что Король заставит их поплатиться и за прошлое, и за настоящее разом, но в такой манере, что они сохранят об этом память на всю жизнь; итак, они не отделаются на этот раз потерей их должностей, но, весьма возможно, с ними обойдутся, как с судьями добродетельной Сусанны, каковые, как повествует нам Писание, были обречены на смерть.

Цитаты Месье Кольбера

Вот так Месье Кольбер начинал давать примеры, насколько это было для него возможно, по поводу всего, что имело отношение к его речам, дабы показать, хотя он никогда не учился, что он не был таким невеждой, как о нем думали. Он даже начал изучать латынь, потому как вбил себе в голову стать Канцлером. Месье ле Телье претендовал на то же самое, в чем не было ничего поразительного, потому как он исполнял самые различные должности в Магистратуре, прежде чем стал Государственным Секретарем; тем не менее, так как судьба смеялась над другим во всех вещах, и, сказать по правде, Королевство, с тех пор, как он вошел в Министерство, стало совсем иным, чем оно было прежде, он надеялся, что в качестве награды за его заслуги Король почтит его этой великой должностью.

Как бы там ни было, когда Месье Кольбер выставил Королевского Судью и Прокурора Короля со словами, о каких я упомянул, они не додумались больше посылать высказывать скверные комплименты Муази. Если они еще и обладали добрым аппетитом, как же без этого, несмотря на сделанную им взбучку, они старались, по меньшей мере, поприжаться, адресуясь лишь к людям без покровительства. Муази от этого не печалился, потому как его это больше не касалось, да и я не печалился точно так же, потому как я никогда не совал нос в их дела, разве что по отношению к нему. [493]

Приготовления к войне

Альянсы явные и тайные