Мемуары мессира д'Артаньяна

/Бормотание Кардинала./ Несколько дней спустя убили одного Лейтенанта Гвардейцев при взятии какого-то замка во Фландрии, и так как вопреки совету, данному мне Месье де Навайем, я решил покинуть Кардинала при первом удобном случае, я попросил у него эту должность, что снабдила бы меня прекрасным предлогом для собственного удовлетворения. Он внимательно посмотрел на меня, и, боясь, как бы он не сказал мне еще какой-нибудь грубости, я заранее прикусил язык, потому что почувствовал определенную чесотку поговорить с ним, как надо, если он опять начнет меня хулить. Но, вместо того, чтобы сказать мне что-либо неучтивое, он ответил со своим бормотанием, от какого так и не смог никогда избавиться, вплоть до самой смерти:

«Месье д'Артаньян, никогда не узнаешь о человеке по виду; я вас всегда принимал за орла, и я вижу, что вы всего лишь птенец. Хочет меня покинуть ради Лейтенантства в Гвардейцах; знайте, Капитан в этом полку сочтет за счастье обменяться своей должностью с вами, и дать еще вам двадцать тысяч экю впридачу. Наместничество — малейшая вещь, на какую может надеяться один из моих Слуг. Взгляните-ка, что за прекрасное сравнение — Лейтенантство в Гвардейцах или Наместничество».

Другой на моем месте утешился бы таким отказом из-за прекрасных надежд, что он мне посулил; но так как это был самый большой обманщик на свете, а уж я его знал лучше, чем кто-либо, я не счел себя от этого особенно неуспевшим. Наоборот, я вообразил, что этот отказ исходил из того факта, что у него имелся какой-нибудь покупатель под рукой, предлагавший ему наличные деньги за эту должность. Я не ошибся; некий деловой человек выторговывал ее у него для своего сына. Однако, такой пост не предназначался для особы столь низкого происхождения. Когда я прибыл в Париж, такого сорта должности были заняты исключительно людьми первейшей знатности, но так как происхождение не казалось ему чем-то достойным наибольшего уважения, и он гораздо больше значения придавал богатству, он бы отдал ее и человеку еще более скромному, чем этот, лишь бы тот пожелал дать ему за нее на пятьдесят пистолей больше.

Герцог де ла Фейад, кого Король удостоил не так давно должности Мэтра Лагеря этого Полка, сделал в эти дни некую вещь, доказывавшую, что он немного походил на этого Министра, за тем исключением, что он поубавлял спеси, когда ему не хотели дать того, чего он просил, а Его Преосвященство не отступался вплоть до того, пока сам не убеждался, что ему не на что больше надеяться. Сын одного откупщика из моих друзей, пожелав купить в эти дни Звание в Гвардии у знакомой ему и мне особы, заключил с ним сделку в четырнадцать тысяч франков; когда же он пожелал получить согласие Герцога прежде, чем просить о нем у Короля, Герцог ему сказал, что он не принимает этой должности от того, кто ее ему продавал, и что он хотел бы сам продать ему подобную, находившуюся в его распоряжении. Сын откупщика был в восторге, поскольку счел, что это облегчит ему принятие в Полк. Но, когда они заговорили о цене, другой пожелал получить две тысячи луидоров под предлогом, что стоившее бы дворянину четырнадцать тысяч франков должно стоить двадцать две тысячи простолюдину, вроде него. Он хотел, таким образом, проверить, что говорится обычно о черни, а именно, что они проникают на Должности через позолоченные ворота. Но хотя он был таковым от отца к сыну и вплоть до тысячного поколения, ему больше понравилось вообще не вступать в Гвардию, чем вступить туда, отдав на восемь тысяч франков больше, чем было нужно.

/Заметки по поводу амбиции./ Когда Месье Кардинал отказал мне в такой манере, я решил сделать то, что посоветовал мне Месье де Навай, то есть, запастись, терпением до тех пор, пока Его Преосвященству не будет угодно дать мне какое-нибудь положение в свете. Случилось так, что Месье Кардинал вскоре воздал по справедливости Бемо и мне, одному за другим. Так как он считал его более способным, чем меня, охранять его зал, а меня более способным, чем его, вращаться в армии Короля, он дал ему Лейтенантство в своих Гвардейцах, а мне должность, подобную той, о какой я его недавно просил. Так мы были удовлетворены, как один, так и другой, и я постарался служить в моей должности таким образом, чтобы не задерживаться в ней. Поскольку, когда тебя подталкивает добрая амбиция, хотя и добился, чего желал, ты вскоре желаешь чего-нибудь еще лучшего. Человек имеет такую особенность, что он никогда не доволен своей удачей — он всегда надеется на нечто новое, и даже Король не лишен этой слабости, хотя, казалось бы, чего уж может не хватать исполнению его желаний. Да, вот так я называю слабостью это нетерпение, заставляющее нас никогда не довольствоваться нашим настоящим положением.