Мемуары Михала Клеофаса Огинского. Том 1

Во время моего пребывания в Брюсселе я узнал, что 17 октября 1797 года в Кампо-Формио подписан мирный договор между Французской республикой и Австрией. Отныне австрийский император признавал границами Франции ее естественные пределы: Рейн, Альпы, Средиземное море, Пиренеи и океан. Он давал согласие на то, чтобы Цизальпинская республика была образована из Ломбардии, герцогств Реджио, Модены, Мирандолы, из трех легатств, отнятых от Папской области – Болоньи, Феррары и Романьи, из Вальтелины и части венецианских владений на правом берегу реки Адидже. Австрийский монарх также уступил Брайсгау. Тем самым его наследственные земли удалялись от французских границ. Было условлено, что важный плацдарм Майнц будет передан французским войскам по военной конвенции, которую подпишут в Раштатте французский уполномоченный и граф фон Кобенцль.

Бонапарт доверил доставить Кампоформийский договор в Париж генералу Бертье и знаменитому Гаспару Монжу, члену комиссии наук и искусств в Италии. Подписание мирного договора в Кампо-Формио для Директории стало неожиданностью. Более того, этот документ показался ей не очень удачным, и она не торопилась его ратифицировать. Однако общественное мнение взяло верх, и вскоре все согласились, что условия мирного договора с Австрией весьма выгодны французскому правительству, и было решено утвердить все подписанное генералом Бонапартом.

В Брюсселе я узнал и о смерти короля Пруссии Фридриха Вильгельма II. Он скончался 16 ноября 1797 года.

После подписания договора в Кампо-Формио у меня уже не оставалось сомнений, что либо по собственной инициативе, либо по решению Директории генерал Бонапарт появится во французской столице. И я стал собираться в Париж, но непредвиденный случай задержал мой отъезд из Брюсселя.

Я обратился к мэру с просьбой о выдаче паспорта. Однако он предупредил меня, что без разрешения парижской полиции никто не сможет выдать мне такой документ. Через две недели мэр сообщил, что в Брюсселе я могу оставаться столько, сколько пожелаю, а получить разрешение на въезд в Париж можно лишь при наличии справки от одного из членов Директории либо от министра Французской республики, который знает меня лично. Я был в полном замешательстве. Польской депутации в Париже уже не было. Неразбериха, царившая в столице между членами правительства, а также перемены в министерствах не позволяли остановить свой выбор на чиновнике, к которому можно было бы обратиться. К счастью, в Париже теперь находился бывший посол Французской республики в Константинополе Вернинак[75]. Ему я и послал свое письмо, и вскоре получил справку следующего содержания:

«Я, нижеподписавшийся, довожу до сведения гражданина Сотена, министра полиции Французской республики, что познакомился с польским патриотом Михалом Огинским в Константинополе во время исполнения дипломатической миссии в Оттоманской империи. Гражданин Михал Огинский представлял в этой стране интересы своих соотечественников, которые являются друзьями Французской республики и врагами угнетателей своей страны. Вышеупомянутый гражданин пожертвовал свое огромное состояние на алтарь свободы и независимости отечества. Россия объявила его вне закона. Мне представляется, что всеми своими деяниями гражданин Михал Огинский заслужил право на благорасположенность и сочувствие французских властей. Париж, 10 фримера VI года республики.

Р. Вернинак».

Я передал эту справку мэру Брюсселя, через несколько дней получил паспорт и 2 декабря 1797 года уехал в Париж.

Глава V

6 декабря, завершив одну из самых блестящих кампаний в Италии, генерал Бонапарт возвратился в Париж. Теперь вся Италия оказалась под властью Франции. По французской политической модели в Италии недавно были созданы две новые республики. Император и князья Империи признали Французскую республику. Только в виде контрибуции Франция получила от Италии более ста двадцати миллионов. Национальный музей обогатил свои фонды за счет шедевров искусства, доставленных из Пармы, Флоренции и Рима. Их стоимость оценивали более чем в двести миллионов. Корабли, захваченные в Генуе, Ливорно и Венеции, укрепили мощь военно-морского флота Франции. Тулонские эскадры держали под контролем водные просторы Средиземного моря, Адриатики и Ближнего Востока. Новый торговый путь открылся через Альпы для товаров из Лиона, Прованса и Дофине. Эти удивительные результаты одной-единственной военной кампании, которая продолжалась всего лишь два года и принесла столько ярких побед, вызывали восхищение и уважение всей Франции к тому, кому она была обязана таким успехом.

Между тем Бонапарт появился в столице очень скромно и остановился в своем маленьком домике на улице Шантрен, которую муниципалитет спонтанно переименовал в улицу Победы.