Мемуары наших грузин. Нани, Буба, Софико

Кстати, один из своих фильмов — исторических — папа снял во время войны. Когда Сталин посмотрел это кино, в котором у актеров были дорогие костюмы, на женщинах — старинные серебряные украшения, массовка исчислялась сотнями, то отдал распоряжение отпечатать как можно больше копий картины и забросить в немецкий тыл. Чтобы враги увидели, как сильна наша страна, раз может позволить себе снимать такое кино во время войны.

Почему папа снимал такие фильмы? Не думаю, что он был наивен. Скорее он просто верил Сталину. Верил и любил его. Потому, наверное, иногда позволял себе небезопасные фантазии. Так, снимая «Падение Берлина», он включил в фильм эпизод прилета Сталина в поверженную немецную столицу. Чего, как известно, на самом деле никогда не было.

Папа потом рассказывал, что во время показа картины вождю он сидел как на иголках. А Сталину, наоборот, все очень понравилось. «Знаешь, Михаил, — сказал он отцу, — а я ведь на самом деле думал полететь в Берлин. Теперь жалею, что не сделал этого. Так что ты был абсолютно прав».

Мама же Сталина ненавидела и никогда этого не скрывала. Но главным объектом ее ненависти был Берия. Так получилось, что во время одной из гастрольных поездок на мамину подругу, молодую актрису театра имени Марджанишвили, обратил внимание Берия, бывший, как известно, большим любителем красивых женщин. Лаврентий Павлович сказал девушке, что вечером придет к ней в гостиничный номер. А она жила в одной комнате с мамой. И что сделала мама? Забралась под кровать. И когда Берия и несчастная оказались в постели, мама засмеялась. Хозяин Лубянки вытянул Верико из-под кровати буквально за ноги, но сделать ничего не смог. То, что мужа Верико любит сам Сталин, ни для кого не было секретом. Вот когда Сталина не стало, Берия сумел отомстить нашей семье.

Кстати, одно время мы были с Берия соседями. Это было в Москве, где на «Мосфильме» папа снимал сталинскую трилогию. Мы жили тогда на Садово-Кудринской, неподалеку от дома Лаврентия Павловича. Пока был жив Сталин, Берия был бессилен. Но после того, как вождь умер, все началось.

Папа успел снять документальную ленту «Великое прощание» о похоронах Сталина. Он брал меня с собой на студию документальных фильмов, и я вместе с ним просматривала километры пленки, запечатлевшей прощание со Сталиным.

А уже следующий его сценарий, тоже посвященный Сталину, не приняли. Вскоре папу исключили из членов партии и отправили в ссылку в Свердловск.

Когда он смог вернуться в Грузию, его не допустили до кинематографа. Хотя был ли в те годы хоть один человек, который не посвящал Сталину книги, фильмы, музыку?

Поскольку папа хорошо рисовал, он занялся мультипликацией. И все равно умудрился снять мультфильм, посвященный Сталину. «Мыши хоронят кота» он назывался. По сказке Василия Жуковского.

Папа был очень талантлив — организовал в Тбилиси оперный театр, занимался скульптурой. А как он пел! Я храню магнитофонные ленты, на которых записаны романсы в его исполнении. Стоило ему взять в руки гитару, все были сражены наповал. Женщины обожали отца и всегда, завидев его, просили спеть. Папа, разумеется, не отказывал…

Наливайте себе вина, очень вкусно. Или вы хотите белое? У меня есть цинандали.

На столе стоял кувшин с красным полусладким, которое в дом Софико присылали знакомые виноделы из Кахетии не один десяток лет. И тут же — бутылка магазинного цинандали. Увы, наставника в винных делах у меня тогда не нашлось. И я — к изумлению хозяйки, никогда не забуду ее чуть насмешливый взгляд — выбрал вино из бутылки. Софико кивнула и спустившийся к нам за это время ее младший сын наполнил мой бокал. Сама Чиаурели пила, конечно же, киндзмараули.

Знаете, за что давайте выпьем? У нас в Грузии первый тост всегда был «За мир!». Раньше это казалось таким банальным. А сейчас, после гражданской войны, когда сосед шел на соседа, значение тоста понимаешь по-другому. Тост, над которым мы все издевались, вдруг стал таким злободневным. Мир! Оказывается, самое главное, чтобы был в доме мир. Не в квартире, а в городе, стране. Чтоб был мир, чтоб не бояться выходить на улицу, чтобы люди здоровались друг с другом.

Мой любимый тост? За здоровье. Мы сейчас приблизились к тому возрасту, когда понимаешь, что оно не безгранично. Нет ничего дороже жизни. Она бесценна, ее нам даровал Господь. И ее нужно ценить в каждом проявлении. Она неповторима, и в этом ее главное чудо. Иногда задают такой вопрос — хотелось бы мне повторить свою жизнь заново? Да ни за что. Она была прекрасна, ярка, интересна. Но заново все переживать? Увольте!

Рассказать о детстве? С удовольствием!