Мемуары Ветра

Низкая пухленькая женщина с серьёзным лицом была полной противоположностью мужа. Высокий и сухопарый, Вэнс Каролл вечно носил на лице мечтательную улыбку романтика. Если грациозность Лоры сквозила в каждом её плавном движении, то неуклюжесть Вэнса заключалась в его феноменальном, ещё неизученном наукой, способе передвижения. То есть, в мастерстве спотыкаться на каждом шагу. Так что если заставить его и дряхлую одноногую черепашку пробежаться наперегонки, ещё неизвестно, кто победит. Хотя Милена всё–таки сделала бы ставку на старую черепашкуинвалида. Так надежнее…

— На сколько дней ты останешься? – осведомилась Лора и подозрительно посмотрела по сторонам. Милена безразлично пожала плечами. Пока всё шло, как по маслу. Только она не могла понять, почему её мать так внимательно озирается, будто ожидая увидеть кого–то ещё.

— Думаю, сразу после дня рождения я опять улечу на Утёс Дракона. Ну, в смысле, город ведьм, — Милена опустила глаза, поняв, что сболтнула лишнего. За это время она забыла, что при её матери нельзя упоминать три слова: «мышь», «ведьма» и «жёлудь». Слово «мышь» было запрещено произносить, потому что Лора с детства панически боялась этих грызунов.

Слово «ведьма» она возненавидела с тех пор, как Милена ею стала. А слово «жёлудь»… Что ж, никто в их семье не знал, почему его нельзя говорить, но это было строжайшим запретом. И его редко, кто нарушал.

— Мама, чего ты всё время оглядываешься? – поинтересовалась Милена. Лора сурово поджала губы, всё ещё злясь, что нарушили запрет Трёх Слов.

— Смотрю, не привела ли ты опять кого–нибудь в гости, — пробормотала она.

Поймав недоумённый взгляд Милены, Лора неохотно пояснила. – Ну, того полуголого блондина, который лежал у тебя в кровати… Или парня с ёжиком вместо волос и проколотым ухом… — Милена вспомнила, как раненный Кристиан пробрался к ней в комнату, где его утром застукали родители, и густо покраснела. В голове всплыл образ его массивного креста, который весьма соблазнительно выделялся на обнажённой коже…

— Просто замечательно! Ты поживёшь у себя дома только несколько дней, а потом опять отправишься в свой… город! — Милене не нужно было поднимать глаза: она и так знала, что эти слова принадлежат матери.

— А может, ты ради разнообразия пойдёшь в школу? Ты подумала о своих оценках? Милена, я читала статью Боба Хэнкса… И если ты полагаешь, что за дух бунтарства тебя по головке погладят, то глубоко ошибаешься! возмущенно воскликнула Лора. Она гневно топнула ногой, и тапочек, не выдержав такого зверского обращения, свалился с ноги.

— Мам, я думаю, тебя вряд ли будет интересовать моя двойка по химии, когда стигские колдуны захватят власть над миром! – отрезала Милена, решив, что Лору напугает такая фраза. Как она и ожидала, лицо матери кардинально изменилось. Женщина снова топнула ногой и, проигнорировав то, что с неё слетел второй тапочек, зашипела.

— У ТЕБЯ ДВОЙКА ПО ХИМИИ?! – завопила она. Милена медленно кивнула. Вообще–то Лору должна была смутить другая часть предложения!

Её мать контрольный раз топнула ногой и пошлёпала босиком на кухню.

— Я … я… я иду готовить обед! – бросила она, прежде чем скрыться за дверью. Вэнс нервно дёрнул бородку и подошёл к Милене. Думая, что отец начнёт читать лекцию, она заранее возразила:

— Пойми, папа, быть членом Ордена Посвящения, летать, управлять своей стихией… Это просто мечта! Неужели у тебя никогда не было мечты, которая бы не нравилась твоим близким и мешала занятиям в школе?

— Конечно, была! Я жаждал стать художником! Но твоя мать сказала, что маклер – более стабильная профессия. Тем более её старый друг был в то время одним из учредителей компании «Четыре Стенки». Он–то мне и помог устроиться на работу. Эх, как чертовски быстро летит время… Но у меня ещё сохранились кое–какие наброски! Я сейчас тебе их покажу! – радостно прощебетал Вэнс. Милена даже ответить не успела, как отец зашаркал в спальню. Спустя минуту, он оттуда вернулся. В его руках красовалась жирная папка, из которой неряшливо выглядывали листы. Вэнс с гордым видом стал доставать рисунки и показывать их по одному Милене. Взглянув на наброски, она почувствовала, как смех царапает ей горло. С трудом сдерживая себя, Милена смущенно пролепетала:

— И всё–таки, папочка, мама права. Работай–ка маклером – это более стабильная профессия, — она печально уставилась на листик, где было изображено странное существо: то ли собака, то ли лошадь.

— Кто это? – промямлила Милена, опасаясь получить ответ.

— Это слон! Видишь, палочка – это хобот! — Вэнс довольно выпятил грудь.

— Так что я поддерживаю тебя в мечте, тыковка, — он ласково потрепал её по щеке и чмокнул в лоб. После чего поднял тапочки Лоры и направился в кухню. Милена воспользовалась моментом и умчалась наверх, даже не скрывая облегчения. Только вот пошла она не в свою комнату, а спальню Агнессы. И только ощутив знакомый запах старой пудры, Милена поняла, что, наконец, оказалась дома.