Мемуары везучего еврея. Итальянская история

Но уже во времена фашистов на стенах здания аграрного общества начали появляться трещины, и его институции ушли в другие места. В давние времена фермеры боялись, что искры от проходящих паровозов приведут к пожарам на полях. Они отправили петицию королю с просьбой изменить маршрут строящейся железной дороги, отдалить ее от поселка и таким образом защититься от злодеяний нового механического дьявола. В результате Говоне не попал на железнодорожную карту, оказался отрезанным от сети крупных дорог и впоследствии проиграл битву за то, чтобы новая автострада пролегла поближе к поселку. Местный суд был переведен в ближайший город. Вместо церковной начальной школы появилась государственная средняя школа, которую, вероятно, вскоре закроют за недостатком учеников. Сиротский приют уже закрылся по этой причине. Большая семинария «Салезских братьев» опустела много лет назад, и до сих пор никто не хочет превратить ее в гостиницу или танцзал, как это предлагают некоторые из жителей. Только старая больница, превращенная в дом престарелых, процветает. Число стариков растет в той же пропорции, что и число виноградников, оставшихся неухоженными, потому что молодежь ушла в промышленность. Старики и их сыновья стали явно богаче благодаря государственным пенсиям и заводским зарплатам, но они погрустнели из-за неспособности держать членов семьи вместе. Священники больше не сопровождают усопших на кладбище пением по-латыни. Литургия с использованием итальянского языка потеряла свое мистическое обаяние: священник, вышагивая перед гробом, громко вещал через спрятанный под рясой мегафон на батарейках, а микрофон свисал с шеи, как крест. Церковные колокола уже не звонят так часто, как раньше, когда я был мальчишкой: теперь никто не знает, как это было в двадцатые годы, когда умирающий агонизировал, когда священник принимал его последнее причастие, и никому уже не дано почувствовать тот самый момент, когда душа имярек, известного скорее по его прозвищу, начинает свое путешествие по направлению к Создателю. Сегодня колокола звонят только во время похорон, четко и точно передавая безличное сообщение, контролируемое электрическим механизмом колокольни. На полях тракторы сменили больших белых волов, а виноградники опыляются вертолетами.

Во время недели сбора винограда я сопровождал отца, возобновлявшего годовые договоры со съемщиками, и бабушку — на ее «курс лечения виноградом», я ходил в приходской зал смотреть кино, которое священник показывал дважды в неделю. Фильмы были, разумеется, из списка разрешенных канцелярией епископа, но перед ними показывали кинохронику, снятую, чтобы возвеличить деяния Муссолини и революционную фашистскую партию. Ничего не могло быть скучнее этих политизированных новостей, и мы с нетерпением ждали, когда же они наконец закончатся и начнется фильм. Тем не менее иногда в этих агитках появлялись съемки показов мод или морских пляжей, которыми режим хотел показать, насколько нормальна жизнь в Италии. Вот эти картины были неприемлемы для местного священника. Он ставил табуретку между двумя рядами неудобных и скрипучих скамеек и просил одного из молодых служек по команде вставать на нее и перекрывать луч проектора большим красным, обычно грязным, носовым платком, используемым для нюхательного табака. Тогда в зале поднимался шум протеста, зрители топали ногами и ругались, используя выражения, рядом с которыми картинки на экране казались абсолютно невинными. Священника это нимало не трогало: он был человеком немногих, но четких принципов, позже сформулированных им с амвона в энергичной проповеди. Говоря о демонах и прочих исчадиях ада, вторгшихся в деревенское общество после Второй мировой войны, он, уже постаревший и поседевший, с яростью направил обличающий перст на мотороллеры, громко сказав своим несчастным прихожанам: «Матери и отцы, помните, что когда ваши сыновья и дочери уезжают из дома на этих „ламбреттах“ вдвоем, они обычно возвращаются втроем!» Изречение, возможно, историческое, но вряд ли справедливое, поскольку население деревни в то время уже явно уменьшалось.

До войны и у главного карабинера был свой способ поддержания мира и порядка в поселке и получения информации о происходящем. До конца пятидесятых годов в Италии не было ни терроризма, ни похищения людей; открытое хамское насилие было монополией мафии на юге и фашистов, пока они были у власти, — во всех других местах. Но кража скота была делом обычным, тополя и виноградники вырубали из мести, а поля поджигали за день до жатвы.