Мемуары "власовцев"

Поэтому я приветствовал в душе стратегическую идею Власова и находил ее единственно правильной. Я считал также, что, организуя антибольшевистские силы, мы подготавливаем почву для будущей борьбы с большевизмом, которая совершенно неизбежно у демократий, так как обе системы несовместимы. Кроме того, работа в Комитете представляла единственную легальную возможность активной помощи остарбайтерам и военнопленным в том случае, если упомянутое выше обещание о немедленном уравнении их в правах с немцами будет замедлено выполнением. В особенности меня, как врача, соблазняла возможность активной медицинской помощи нашим соотечественникам, которые имели несчастье носить значок «OST». Однако были и сомнения, не верилось немцам, поэтому я хотел прежде всего посоветоваться с друзьями, и в первую очередь с украинскими кругами.

Несколько слов о себе

Я считаю необходимым в нескольких словах изложить свое политическое кредо и отношение к украинскому национальному движению, так как иначе будет не вполне понятна моя позиция в Комитете Освобождения народов России. Я принадлежу к тем украинцам, которые любят и уважают свою род ную украинскую культуру, но в то же время с не меньшим уважением и любовью относятся и к культуре русской. Я принадлежу к тем украинцам, которые всё свое образование получили на русском языке, которые воспитались на идеалах русских писателей, переросших узконациональные рамки и ставших достоянием общечеловеческой культуры. Я принадлежу к тем украинцам, которые не относятся с враждой ко всему, что имеет хотя бы малейшее отношение к русскому; я не принадлежу к тем зоологическим националистам, которые готовы во всех своих несчастьях винить русский народ, а не тот проклятый советский режим, под бременем которого страдают сейчас народы России. Разве Соловки, Беломорский канал, Колыма и прочие голгофы усеяны костьми и политы кровью узников только одного украинского народа, а не всех народов и больше всего русского? Нет, советско-большевистская диктатура одинаково гнетет все народы.

Гнусной ложью являются пропагандистские утверждения, что русский народ и, в частности, русская интеллигенция примирились в своей массе с большевистской диктатурой и в большинстве поддерживают ее. Я не имею ни права, ни смелости бросить камнем даже в тех интеллигентов, которые из страха репрессий замкнулись в свою скорлупу и прячут свое «я» за трескучим шаблоном советской фразеологии. Я знаю, что такое террор НКВД, ибо я жил под ним 25 лет.

Наряду с этим я считаю совершенно неоспоримым существование украинского народа, имеющего право на свой язык и свою культуру. К сожалению, последние три четверти века усиленной русификации, проводившейся тоталитарной царской властью (хотя по сравнению с кровожадным большевизмом царский режим является сейчас невинным голубком), значительно подорвали украинскую культуру, но, несомненно, эта культура расцветет пышным цветом в условиях демократического государства. Я признаю также неоспоримое право украинцев на свое самостоятельное государство в том случае, если народ этого захочет. Я лично не считаю таким уж смертным грехом и сосуществование с Россией на федеративных началах — конечно, только в том случае, если будет обеспечено демократическое государство. Честно говоря, я вообще не представляю себе самостоятельной Украины в том случае, если в России будет тоталитарный режим. Для меня ясно, что такой режим в самое короткое время поглотит Украину и прочие государства, которые могли бы, подобно Украине, возникнуть на окраинах бывшей России. Таким образом, на мой взгляд, путь к демократической Украине лежит только через демократическую Россию.

Я знаю, что ревниво оберегающие свои домены политические деятели выразят свое возмущение по поводу того, что какой-то малоизвестный доктор, к тому же не занимавшийся специально политикой, осмелился выразить свое малокомпетентное мнение по столь важному вопросу. Пусть себе возмущаются, я не претендую на титул вождя, но право высказать свое мнение я имею, тем более потому, что, как я уверен, подавляющее большинство т. н. восточных украинцев подпишутся под ним.

Когда немцы заняли Киев, на следующий день на улицах появились призывы на украинском языке за подписью Ст. Бендеры с призывом уничтожать «жидів, поляків и москалів, бо вони суть твоїми віковічними ворогами». Эти, с позволения сказать, «демократические» лозунги были встречены населением весьма враждебно, и их пришлось вскоре убрать. Однако в Киев приехало значительное количество западных украинцев и старых эмигрантов, которые привезли с собой шовинизм, неизвестный местным украинцам. Дело от этой нетерпимости ко всему, что не имело штампа «украинский», только страдало, потому что под давлением всех этих элементов приходилось брать на ответственные места малокультурных и малоспособных людей только потому, что они были украинцами.