Читаем Мемуары власовцев полностью

В Екатеринбурге (Свердловске) остановились и повели всех в баню. Невозможно было дальше ехать, — заедали вши. Их было так много, что все швы одежды были ими забиты. В Екатеринбурге вшей немного уничтожили прожаркой. На сибирских просторах воздух был лучше от лесов.

Настал конец нашего мучения. Мы приехали в маленький сибирский городок — Прокопьевск, где были уголовные шахты. Нас высадили в чистом поле и предложили устраиваться. Конвой сменился. Среди конвоя было много беременных женщин. Это не шутка, а сущая правда. Не хватало мужчин. Конвойные женщины были более строги, чем мужчины. Стали рыть котлованы под землянки. Через месяц в пустынном месте стоял маленький полотняный городок. Подготовили 100 могил на зиму. Зимой приготовленных могил не хватило. Мы думали, что на этом кончится наше мучение, но нет, оказалось, что это только начало более сурового испытания, продолжавшегося 10 лет. Это было лишь предварительное заключение.

Через две недели прибыли эшелоны с женщинами и детьми, которых, как и нас, англичане передали советам. Их разместили поблизости в заброшенном помещении кирпичного завода. Тут начались просьбы мужей соединиться с женами и детьми. Этими просьбами воспользовалось лагерное начальство для разных своих целей. Для них все было позволительно.

Нам дали недельный отдых и никуда на работы не посылали. За это время ноги в коленях отдохнули, и шум в голове прекратился. Через неделю стали приходить наниматели: председатели колхозов, начальники шахт и строительных контор для постройки домов. Рабочих требовалось много. Требовалось пройти следствие и суд, после чего отпускали на работу под конвоем. Исключение делали для шахтеров, которых пускали без формальностей, т. к. требовался срочно уголь.

8 января 1946 года нового стиля (второй день русского Рождества) пришли два конвоира с револьверами и предъявили ордер на мой арест. К этому времени со всех концов России (Союза) вызвали военных следователей для производства следствия среди казачьих офицеров.

Меня вызвали из барака на проходную, где в то время сидел дежурный офицер по лагерю — молодой лейтенант. Тут произошел запомнившийся на всю жизнь случай. Лейтенант сидел среди солдат. Он протянул руку и сказал: «Это все-таки русский полковник, нужно попрощаться. Господин полковник, желаю счастья!» — и пожал мне руку. Принимая это прощание, я не верил сам себе.

С маленькой сумкой с кусочком хлеба я вышел за двери. Конвойные следовали за мной и сказали: «Иди вперед и не оглядывайся». При этих словах вынули револьвер из кобуры. Минута была жуткая.

Дорога в Прокопьевск шла через сугробы по безлюдной местности. Было 6 часов вечера. Мысль, что пристрелят меня по дороге и скажут, что попытался бежать, преследовала меня на протяжении четырех километров. Наконец, пришли в Прокопьевск в караульное помещение «Смерша». Старший конвойный отдал ордер караульному начальнику. Тот показал на угол и сказал: «Садись».

В углу уже сидело на полу 3 казака. Мы начали тихонько разговаривать. Никто не предполагал, что нас привели на следствие, думали, спросят и отпустят «домой» — в лагерь. Через полчаса меня окликнули по фамилии. Открыв железную дверь с шумом, начальник караула сказал: «Заходи!» Я зашел в маленькую темную камеру, в ней уже сидело шесть человек. Свет проходил только через маленькое оконце в дверях, забитое железной решеткой.

Оглянувшись в камере, я по голосам и при свете узнал своих казаков, привезенных из других лагерей. Первым делом они спросили, не голоден ли я? Предложили кусочек хлеба и начались расспросы про юнкеров. Много пожилых казаков имело среди юнкеров своих сыновей. Они отозвались с большой похвалой, как действовали без офицеров юнкера, защищая своих родителей. Разговоры и расспросы продолжались всю ночь. Где-то под утро запел петух, и мы немного вздремнули, сидя.

Послышался звон ключей. Открылась дверь, и раздался голос: «Выходи на оправку». Мы вышли гуськом из камеры. Слышим голос: «Быстро. Заходи!» Опять зашли и ждем, не зная чего.

В 9 часов утра слышу — вызывают меня с вещами. Вхожу. Предо мною стоит представительный майор Савельев.

Спрашивает мою фамилию, год рождения, чин и какую должность занимал. Обращаясь к стоящему рядом надзирателю, говорит: «Обыскать!»

Надзиратель здесь же на месте приказал раздеться догола, вооружившись перочинным ножом, обрезал все до одной пуговицы, забрал пояс. Перетряс все тряпки. Подобрал я брюки рукавами и полуодетый пошел за надзирателем. Меня бросили в камеру подследственных, которым нельзя было видеть знакомых. Должен при встрече отворачиваться. Это правило. Камеры подследственных большие и сравнительно чистые. В каждой камере 15–20 человек. В коридоре лежал ковер, чтобы не слышно, было шума от хождения заключенных. Вызывают на допрос шепотом. Допросы производились по ночам.

Перейти на страницу:

Все книги серии Вторая мировая. Взгляд врага

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
14-я танковая дивизия. 1940-1945
14-я танковая дивизия. 1940-1945

История 14-й танковой дивизии вермахта написана ее ветераном Рольфом Грамсом, бывшим командиром 64-го мотоциклетного батальона, входившего в состав дивизии.14-я танковая дивизия была сформирована в Дрездене 15 августа 1940 г. Боевое крещение получила во время похода в Югославию в апреле 1941 г. Затем она была переброшена в Польшу и участвовала во вторжении в Советский Союз. Дивизия с боями прошла от Буга до Дона, завершив кампанию 1941 г. на рубежах знаменитого Миус-фронта. В 1942 г. 14-я танковая дивизия приняла активное участие в летнем наступлении вермахта на южном участке Восточного фронта и в Сталинградской битве. В составе 51-го армейского корпуса 6-й армии она вела ожесточенные бои в Сталинграде, попала в окружение и в январе 1943 г. прекратила свое существование вместе со всеми войсками фельдмаршала Паулюса. Командир 14-й танковой дивизии генерал-майор Латтман и большинство его подчиненных попали в плен.Летом 1943 г. во Франции дивизия была сформирована вторично. В нее были включены и те подразделения «старой» 14-й танковой дивизии, которые сумели избежать гибели в Сталинградском котле. Соединение вскоре снова перебросили на Украину, где оно вело бои в районе Кривого Рога, Кировограда и Черкасс. Неся тяжелые потери, дивизия отступила в Молдавию, а затем в Румынию. Последовательно вырвавшись из нескольких советских котлов, летом 1944 г. дивизия была переброшена в Курляндию на помощь группе армий «Север». Она приняла самое активное участие во всех шести Курляндских сражениях, получив заслуженное прозвище «Курляндская пожарная команда». Весной 1945 г. некоторые подразделения дивизии были эвакуированы морем в Германию, но главные ее силы попали в советский плен. На этом закончилась история одной из наиболее боеспособных танковых дивизий вермахта.Книга основана на широком документальном материале и воспоминаниях бывших сослуживцев автора.

Рольф Грамс

Биографии и Мемуары / Военная история / Образование и наука / Документальное