Men na guil edwen (СИ)

Лириан ступила на тропу. Выщербленная из камня дорожка явно не природного происхождения, петляя и извиваясь уводила в гущу леса. Эльфийка пересекла врата. Видно, когда-то лесные эльфы держали дозор на входе, но сейчас пост был заброшен: поросшие вьюнками и мхом статуи женщин, грязный и поеденный грибком круглый стол. Лириан дотронулась до дерева, чей черного цвета ствол был изогнут так, словно страдания пытали его. Она испуганно отстранилась — перед глазами возникла тьма, пожирающая этот древний лес. Всепоглощающий Морготов огонь терзал растительность.

— Тише, тише, древний лес, — Лириан снова приложила ладонь к стволу. — Мы тебя вылечим. Зло и боль покинут тебя.

Девушка оглянулась. Лесу было очень плохо. Одни почерневшие изогнутые тонкие деревца окружали ее. За тропой явно было неспокойно. Лесные эльфы навели на дорожку чары, отводящие тьму, что сжирала лес.

Раньше это был самый большой по площади зеленый лес. Eryn Galen — Великая Пуща, звался огромный массив, остаток первобытного леса, покрывавшего в древнейшие времена значительную часть территории Средиземья. Много было гостей в здешнем королевстве, все хотели побродить по светлым солнечным полянам и тропкам. Но когда крепость на юге Великой Пущи была захвачена Сауроном, и на лес пала тень Темного властелина, а эльфы переселились на север, оставив лес погибать под злостью и тяготами тьмы, стала Пуща называться Лихолесьем или Taur-e-Ndaedelos — лесом Великого Страха.

С тех пор мало кто отваживался проходить эльфийской тропой через Лихолесье. Чары этого леса пропитали насквозь даже воздух. Лишь в Королевстве эльфов воздух был еще свеж, ибо магия охраняла его границы.

— Отпустите пони, — велел Митрандир гномам. — Пусть возвращаются к хозяину.

— Гэндальф, а в обход никак нельзя? — спросил Бильбо, недоверчиво глядящий на древний больной лес.

— Если только еще двести миль на север или вдвое больше на юг, но тогда мы не поспеем к горе, — ответил маг.

Оставив гномов за делом, волшебник подошел к Лириан:

— Мне нужно уехать. На севере, в высоких холмах у меня есть неотложные дела.

Лириан кивнула. Очень жаль, что Митрандир покидал их, но таков был волшебник — он появлялся и исчезал, казалось, в самый неподходящий момент.

— В лесу есть ручей, на который наложены темные чары, не прикасайтесь к воде. Перейдите ручей по каменному мосту. Даже воздух в этом лесу пропитан дурманом, да ты и сама ощущаешь это. Лириан, веди гномов по тропе. Только по тропе. Удачи вам, я буду ждать на отроге у склонов Эребора.

Гэндальф кинулся к Нори, начавшему снимать седло с коня волшебника.

— Оставь мою лошадь! Она мне нужна.

— Ты что, бросаешь нас? — спросил Бильбо под общее тихое негодование гномов.

— Я остался, если б мог, — произнес маг. — Ты изменился, Бильбо Бэггинс, — обратился он к погрустневшему хоббиту. — Ты уже не тот хоббит, что уходил из Шира.

— Я собирался рассказать тебе, — произнес Бильбо. — Я кое-что нашел в гоблинских пещерах…

— Что же ты нашел? — поинтересовался Гэндальф.

— Свою храбрость, — помедлив, ответил Бильбо.

— Хорошо, — усмехнулся маг. — Очень хорошо. Пригодится.

Он оседлал коня и рысью двинулся на север.

— Вперед, у нас мало времени, — призвал Торин. — У нас три дня, чтобы пересечь лес, — он зашел на тропу и подошел к Лириан. — Веди нас по своей тропе.

— Она не моя, — ощетинилась Лириан. — Ни в коем случае не сходим с тропы! — крикнула она всему отряду.

Они шли гуськом, не сходя с тропы, и даже привал устраивали только на ней. Первый день шли бодро, правда громко старались не разговаривать — тишина давила на уши, словно деревья прислушивались к их словам, а эхо разносило любой звук далеко, во все стороны. На второй день они углубились в самую чащу. Темнота сгущалась, даже днем было худо видно хоть что-то на расстоянии больше десяти саженей. Лириан эльфийским взором и то видела не дальше пары тройки верст. Высокие мрачные деревья закрывали своими ветками все небо, не пропуская солнечных лучей. Вокруг царил мертвецкий покой и невыносимая духота. Даже гномы, привыкшие к долгому пребыванию в темноте, страдали от этого леса. Голову охватывал дурман, мир здесь словно протекал по другому времени, гораздо более медленному, чем обычно. Эльфийка чувствовала себя лучше других. То ли от того, что эльфийская магия ее не касалась, то ли от того, что питала к лесу искреннее сочувствие, гладя стволы деревьев и тихонько нашептывая заклинания, которые могли помочь скованной тьмой пуще.

— Мы нашли мост! Мост! — крикнули Фили и Кили, идущие впереди отряда.

Отряд сбежался на небольшое свободное пространство перед каменным мостом. Им не повезло — мост, некогда перекинувшийся над спокойным ручьем, был разрушен. Но сам речей был шириной не более двадцати шагов. Зачарованные воды легонько светились серебром, отчего темнота леса здесь немного рассеялась. Но воздух загустел еще сильнее. И дурман, давящий на голову отряду стал ощущаться еще отчетливее.

— Попробуем переплыть? — спросил Бофур.

— Темная магия сковала этот лес, — отозвалась Лириан. — Воды ручья зачарованы.