Men na guil edwen (СИ)

— Не только за вином или чтобы так же помолчать на троне, — покачал головой Леголас.

— Не указывай мне что делать, — Трандуил посмотрел на небо, чернеющее с востока.

Леголас разозлился:

— Ты знаешь, что крепость на юге леса охвачена злом? Что там поселился некий колдун, которого называют Некромантом? А что гигантские пауки стали нарушать наши границы гораздо чаще? Мы вычищаем их гнезда с нашей территории чуть ли не каждую неделю, отец! Лес болен. Это уже не Эрин Гален, его кличут Лихолесьем, лесом, зараженным тьмой. Это же наш лес, папа, — Леголас закрыл глаза. Он говорил в пустоту. Король не шевельнулся.

— Если бы мама была жива, она никогда не позволила бы тьме так близко подобраться к нашему королевству, — тихо закончил Леголас. — Она бы не позволила лесу заболеть.

— Ago (Уходи), — прошептал Трандуил. — Ago! — громче повторил он.

Принц гневно вздохнул, развернулся и, поудобнее перехватив бутылки, вышел из покоев.

Трандуил гневно перебирал камни и теребил цепочку. Он злился. Ярость поднималась в нем, словно лава в жерле вулкана, готового вот-вот взорваться. Сердце бешено стучало. Он ненавидел все. Он ненавидел этот лес, эти стены, это небо и эти звезды. Он ненавидел это ожерелье. Король гневно замахнулся и швырнул украшение в стену. Жалобно звякнув, ожерелье отскочило от стены и упало на пол. Мелкие белые самоцветы, вылетевшие из креплений, раскатились вокруг. Трандуил вскочил и кинулся к ожерелью. Что он наделал? Это украшение было безумно дорогим воспоминанием о ней. Он ползал по полу, путаясь в полах длинной мантии, собирая разлетевшиеся камни. Подобрав ожерелье, эльф ощутил острую боль в пальце — погнувшаяся застежка оставила небольшую царапину. Капли красной крови попали на самоцветы. Губы Трандуила задрожали. Красная кровь разливалась по камням словно пламя. Он устало привалился к стене. Трандуил чувствовал себя жалко. Больше всего на свете он ненавидел себя. Чувство вины сжигало его, лишая жизни, лишая всего. Все допускают ошибки. Но его ошибка стоила ей жизни. Как он виноват перед ней. Он виноват перед детьми. Тауриэль не исполнилось и двух сотен, когда девочка лишилась матери. Как дочь была похожа на нее. Сильный характер, упрямая, смелая. Она никогда не боялась отца. Всегда говорила, что думает и часто оказывалась права. А Леголас… он изменился. Когда не стало матери, пропал и беззаботный парнишка, чья улыбка появлялась на лице чаще, чем он что-либо говорил. Он ходил мрачный и, казалось, тяготы словно пригибали его к земле.

Но Леголас был прав. Король перестал быть королем. Его не заботило будущее королевства, ему было все равно до нарушения границ. Она бы осудила его. Трандуил посмотрел на небо, где тускло сияли звезды, поддернутые дымкой облаков.

— Прости меня, мой огонек, — прошептал Трандуил. — Я так виноват. Прости меня.

Эльф тяжело поднялся, собрал все части ожерелья и сложил их в деревянную коробочку, закрыв ее на замок.

***

— Мое почтение, Трандуил, владыка Лихолесья, — выделив последнее слово, поприветствовал Трор, король Подгорного царства Одинокой горы. — С чем пожаловали?

— Шесть веков назад твой предок принял от меня высокую плату за огранку моих камней, — ответил Трандуил твердым голосом. — Прекрасное ожерелье, что сделали гномы, нуждается в починке.

Как и в те далекие времена, Трандуил открыл коробочку, где на пурпурном бархате лежали остатки ожерелья.

Трор восхищенно уставился на камни, так привлекательно блестевшие на подушке.

— И сколько ты заплатишь нам? — спросил он, метнув острый взгляд на эльфа.

— Сундук золотых, — Трандуил махнул рукой на сопровождавшего его эльфа, в руках которого был большой сундук.

— Это мало, — однозначно произнес Трор.

— За огранку я платил три сундука, думаю, плата достойная, — возразил Трандуил.

— Один сундук оставляешь сейчас, второй после работы, — не терпящим возражения голосом ответил Трор.

Трандуил промолчал, понимая, что споры бесполезны. С гномами спорить глупо. По любым вопросам.

***

— Где мое ожерелье? — недоумевал Трандуил, стоя в том же зале, что и несколько месяцев назад перед Трором, восседавшем на золотом троне.

— Это ожерелье — труд непосильных трудов гномов Эребора, — ответил Трор, смакуя каждое слово. — Оно принадлежит моему народу. И я не верну его тебе. Забирай свои сундуки и возвращайся в свой лес.

Трандуил гневно вздохнул, ледяным взглядом пронзая Трора. Бесчестные гномы.

— Все сокровища мира не стоят этого ожерелья, — с трудом держа себя в руках, произнес Трандуил.

— Ты прекрасно осведомлен в его бесценности, — прокряхтел Трор. — Мой народ заслужил, чтобы это ожерелье оставалось здесь.

— Твой народ не заслужил даже половины этого сундука, — гневно произнес Трандуил. — Белые самоцветы принадлежат моему народу!

— Они оставались бы лишь простыми камнями без нашей огранки. Эльфы никогда не смогли бы создать такую бесценную вещь!

Вещь. Трандуил сжал кулаки. Для алчных гномов это была лишь вещь. Они и понятия не имеют насколько дорога эльфу эта «вещь».

Трор коснулся пальцем советника, и на Трандуила с его свитой нацелилась пара десятков стрел.