Мэн-цзы

– Нет, не так! Это сочинили любители склок. Бо-Ли Си – уроженец владения Юй. Люди из владения Цзинь добивались прохода через владение Юй для нападения на владение Го, предлагая взамен яшмовые перстни из Чуйцзи и коней по четыре упряжки, разводимых во владении Цюй (85). Сановник Гун Чжи-Ци убеждал правителя Юй не соглашаться, а Бо-Ли Си не убеждал. Он знал, что правителя Юй-гуна убедить нельзя, и ушел во владение Цинь. Ему уже было семьдесят лет. Он тогда еще не знал, что его будут пятнать тем, что он якобы откормил быков для Му-гуна, правителя владения Цинь, добивался его расположения. Можно ли за это назвать его мудрым? Не убеждать кого-либо, когда знаешь, что убедить нельзя, можно ли назвать такого не мудрым? Он знал, что его правителя, Юй-гуна, ожидает гибель, и заранее покинул его. Значит, нельзя сказать, что он был не мудрым. К тому времени он выдвинулся во владении Цинь и знал, что Му-гун согласится с тем, чтобы предоставить ему действовать, и стал служить ему советником. Можно ли сказать, что он был не мудрым? Служа советником правителю владения Цинь, он прославил своего государя в Поднебесной так, что тот мог войти в предания для последующих поколений. Мог ли бы сделать это человек, не обладающий просвещенностью?

Продать себя, чтобы выполнять прихоти своего государя, да этого не сделает ни один рядовой житель сел и селений, уважающий свое достоинство! Так ужель сделал бы это тот, кого называют просвещенным?

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Вань Чжан Часть вторая (9 статей)

10.1. Мэн-цзы говорил:

– У Бо-И глаза не глядели на противные цвета (непристойности. – В. К.), уши не слушали противных звуков. Не своему государю он не служил, не своим народом он не распоряжался, при благоустройстве во владении он продвигался по службе, а при смутах в нем отступал назад (уходил со службы. – В. К.). Ему было невмоготу жить там, откуда исходило самоуправство в управлении, где оседал народ, в котором царил произвол. Он мыслил, что жить с такими поселянами, – это все равно, что сесть в угольную пыль, облачившись в придворную одежду и надев придворный головной убор. В те времена, когда владычествовал злодей Чжоу, он поселился на берегу Северного моря [Бэй-хай] в ожидании, когда Поднебесная очистится.

Вот почему даже закоренелые скряги, когда внимают рассказам о Бо-И, становятся бескорыстными, а слабовольные трусы обретают устойчивость воли.

И Инь рассуждал так: «Кому служить, как не государю, какой бы он ни был? Кем распоряжаться, как не народом, каков бы он ни был? Продвигаюсь вперед по службе как при благоустройстве во владении, так и при смуте в нем!»

Он говорил: «Весь этот народ рожден Небом, которое побуждает ранее познавших истину вразумлять позже познающих, побуждает прежде прозревших вразумлять позже прозревающих. Я из тех, кто прежде прозрел среди народа, порожденного Небом! Я буду вразумлять этот народ, пользуясь таким путем в рассуждении». Думая о народе во всей Поднебесной, он считал, что если есть в ней такие мужчины и женщины из простых людей, которым он не оказывает благодеяний, завещанных Яо и Шунем, то словно бы сам сталкивает и вводит их в ров смерти. Таково было бремя, которое он сам брал на себя перед Поднебесной.

Лю-Ся Хуэй не стыдился быть при алчном правителе, не отказывался от должности даже мелкого начальника. Продвигаясь вперед по службе, он не скрывал своей проницательности и обязательно руководствовался своим путем. Он не роптал, когда оставался не у дел; не жаловался, когда был в беде и нужде. Живя вместе с поселянами, он чувствовал себя непринужденно, и ему было невмоготу покидать их. Он говорил: «Ты живи сам по себе, я буду жить сам по себе. В таком случае, хоть ты и станешь подле меня расстегнутый и даже голый, как может быть, чтоб ты запачкал меня своим телом?»

Вот почему даже закоренелые грубияны, когда внимают рассказам о Лю-Ся Хуэе, становятся любезными, а бесчувственные – сердечными.

Кун-цзы, покидая чужое владение Ци, наскоро промывал зерно на дорогу и отправлялся. Покидая родное владение Лу, он вздыхал: «Хоть бы замедлился мой отъезд!» Таков путь, которому должны следовать покидающие отчизну. Можно решать скорей – так решай скорей! Можно откладывать решение надолго – так откладывай надолго! Можно расположиться на житье – так располагайся! Можно служить – так служи! Таков был Кун-цзы.

Из премудрых людей Бо-И был чистейшим, И Инь был вы-носливейшим, Лю-Ся Хуэй был ласковейшим, а Кун-цзы точнейшим во времени.

Свод полного завершения мелодии – так называют Кун-цзы. То, что является сводом полного завершения мелодии, – это звучание металла колоколов, когда его (резонанс. – В. К.) возбуждают удары в яшмы (каменные била. – В. К.). То, что является звучанием металла, – это начальная стройность мелодии, а то, что удары в яшмы возбуждают это звучание, – ее конечная стройность. То, что представляет начало стройности мелодии, – работа разума, а то, что представляет конечную ее стройность, – это работа мудрости.