Менеджер континуума

Войдя в обезьянник, маг на секунду остановился, оценивая обстановку. Хмыкнул, заметив кресло и меня на нём. Впрочем, отметив, что я, хоть и выбрался из клетки, не проявляю никакой агрессии или попыток сбежать, он приблизился на несколько шагов. Приведшие его стражи, хоть и вошли вовнутрь, продолжали нерешительно топтаться у входа. Остановившись напротив меня, клыкастый маг кашлянул, привлекая моё внимание.

Я оторвался от занимательного чтива и посмотрел на прибывшего. Задумчиво кивнул, якобы своим мыслям, и перевёл взгляд на парочку стражников.

– Что ж, вы оказывается, не бросили меня посреди занимательнейшего разговора, а привели более компетентного товарища. Похвально, похвально. Такое служебное рвение заслуживает поощрения. Я непременно отмечу вас в своём отчёте.

Челюсти стражей отвисли, обнажая порядком поистёршиеся клыки. Они что – от скуки решётку грызут? Маг не повёлся на провокацию. Но, всё же, видимо не определившись, как себя вести, решил не нагнетать обстановку:

– Серый Мастер Мишиар, – представился он с коротким кивком, показывающим, что речь идёт именно о нём. – С кем имею честь?

Я перевёл оценивающий взгляд на него, как бы решая – стоит ли начинать общение с такой мелкой шишкой, или потребовать привести кого покомпетентнее. Потянул паузу, уставившись Мишиару прямо в зрачки и заставляя немного занервничать. Наконец, изобразив вид, что принял решение, я снизошёл до ответа:

– Граф Хлестаков к вашим услугам. Впрочем, к чему эти пустые формальности – зовите меня просто – граф! – ответил я с самой благожелательной улыбкой, которую только сумел изобразить. При этом отрывать пятую точку от неудобного седалища не торопился – какое ни есть, а психологическое преимущество – он-то стоит передо мной.

При упоминании фамилии гоголевского персонажа Варежка фыркнула, явно еле сдерживая смех. Я мысленно показал ей кулак и пообещал лишить вискасового довольствия.

– Э-э-э… чем обязаны, граф? Эти доблестные, как вы изволили выразиться, ребята доложили мне, что вы некоторым образом являетесь ревизором?

– Не «некоторым образом», любезнейший мастер, а именно ревизором.

– И что же, позвольте полюбопытствовать, является целью вашей ревизии? – вампир, хоть и принял мою манеру общения в «высоком штиле», но в его интонации явно проскальзывала ирония. Ну, ничего, это поправимо.

– А вот это, милейший, не в вашей компетенции. О цели моего визита я буду разговаривать исключительно с вашим начальством. Причём не непосредственным – не пристало мне объясняться с каждым чиновником, а с самым высшим.

– Начальник тюрьмы вас устроит? – спросил Мишиар, продолжая развлекаться.

– Естественно, – добавив в голос надменности, ответил я. – Я же, в конце концов, прибыл инспектировать именно тюрьму, а не общественные бани.

– Ну что ж, логично, – согласился он. – Но позвольте полюбопытствовать, граф, вашими полномочиями. Ведь не может же проверяющий вашего уровня прибыть без каких-либо верительных документов?

Это верно. Был бы на моём месте действительно Хлестаков, на этом его ревизорская карьера была бы и окончена. Но я-то – не он, поэтому, ожидая, что такой вопрос возникнет, подготовился заранее. Вытащив из-за пазухи документ, свёрнутый в трубочку и перевязанный красной ленточкой, припечатанной к бумаге сургучной блямбой с оттиском Добрыниной лапы, я протянул его Серому Мастеру. Тот взялся за печать и вопросительно посмотрел не меня. Я благосклонно кивнул, разрешая вскрыть документ.

Мишиар разломал сургуч, развернул бумагу и уставился на очередной шедевр моего магического искусства. По краям листа я поместил рамку, которую образовывали черепа и кости в обрамлении весёленьких разноцветных цветочков. Посередине же листа красовалась одна единственная короткая надпись, выполненная клинописью древневампирского языка, изученного мною благодаря посланнику:

«Предъявитель сего имеет право на всё».

Вот и Дюма пригодился – не всё же Гоголю отдуваться. Несмотря на краткость содержания, Мишиар изучал документ примерно минуту, шевеля губами и явно читая его по слогам. А вот не надо было в школе древневампирский прогуливать! Дочитав до конца, он поднял на меня глаза. Иронии в его взгляде поубавилось, появилась некоторая задумчивость.

– Документ, конечно, серьёзный, – наконец выдавил он. – Но хотелось бы знать, кем он выдан.

– А вот это, дорогой мой Мастер, я тоже озвучу не вам. И вообще, – я подпустил в голос толику аристократического негодования: – не кажется ли вам, что пора перенести нашу беседу в более благоприятные условия?

Высказав всё, что думаю, я вновь погрузился в изучение орфографического словаря. Ну, давай же, клыкастый, ход за тобой!