Менеджер континуума

И тут началось самое интересное! Пикетчицы, услышав кодовый сигнал, побросали свои плакаты, у кого они были, и начали спешно разоблачаться, срывая с себя одежду и бросая её на мостовую. Толпа изумлённо затихла. Такой протест против местных норм они явно видели впервые.

Одна из наших защитниц – самая молоденькая девчонка, лет восемнадцати на вид по земным, естественно, меркам, хрупкая и невероятно симпатичная на мордашку – не спешила раздеваться. Вместо этого она обернулась и посмотрела умоляющим взглядом на меня. Я увидел, что её щёчки наливаются ярким румянцем. Э, девочка, куда тебе в пикетчицы-то? Её соседка – девушка лет двадцати пяти с полноватой, от того не очень привлекательной для меня фигурой, успевшая почти полностью обнажиться, заметила нерешительность товарки и отвесила ей пусть и лёгкий, дружески-ободряющий, но всё же подзатыльник. Та вздрогнула и, ещё чуть помедлив, нерешительно протянула руку к ремешку на лёгких брючках. Дрожащими пальцами она никак не могла справиться с застёжкой ремня, но потом, решившись, резко дёрнула за пряжку и ремешок расстегнулся.

Я почувствовал, что мои уши тоже заалели – не хуже того трижды проклятого коридора, что вывел нас в мир сумасшедших феминисток. Но так и не смог оторвать взгляд от девчонки, вгоняя её в ещё большее смущение. А она, хоть медленно и нерешительно, а от того ещё более эротично продолжала раздеваться, так же не отводя от меня широко раскрытых беззащитно-испуганных глаз.

И тут я понял, что начинаю заводиться! Чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт!!! Против естества не попрёшь! Я же не столетний дед и не импотент несчастный – мгновенно взбушевавшиеся гормоны молодого здорового организма угрожали поставить меня в ещё более неловкое положение. Я изо всех сил зажмурил глаза. "Я на совещании у начальства… нырнул в ледяную воду… простужен, у меня грипп, болит голова и температура под сорок…". Самовнушение не помогало. Наоборот – на фоне темноты при сомкнутых веках воображение нарисовало такую картинку с нашим обоюдным участием, что я понял – пропал окончательно.

Помощь пришла неожиданно. Кошка, почувствовавшая состояние хозяина, скользнула между прутьями клетки и изо всех сил несколько раз полоснула по голой ноге когтями. Боль была не то, чтобы очень сильной, но неожиданность сделала своё дело. Я мгновенно переключился на новый раздражитель и открыл глаза.

Оказалось, что за те несколько мгновений, что я провёл в темноте, ситуация несколько поменялась. Активистки закончили раздеваться, и, взявшись за руки, образовали какой-то дикий, неестественный хоровод, двигаясь по кругу и выкрикивая нелицеприятные лозунги в адрес правительства. После всего пережитого, я уже не испытывал недавнего возбуждения, тем более, что так раздраконившая меня девушка, сместилась из поля зрения, а другие участницы политического стриптиза меня так не возбуждали. Взгляд выхватил из цепочки бунтарей пожилую женщину, да что там – просто столетнюю бабку, которая потрясая своими прелестями, грозно выкрикивала оскорбления в толпу. Вот тут-то меня полностью отпустило. Подхватив Варьку на руки, я разразился громким, очистительным для напряжённых нервов хохотом – до слёз, до перехватывания дыхания. Смех смыл напряжение, растопил стресс и прояснил туман в мозгах.

Что ж – этот раунд мы выиграли!

Безумство закончилось быстро. Оценив ситуацию, старшая по охране выудила из кармана прибор, внешним видом напоминающий обычный сотовый телефон. По назначению – то же. Натыкав на клавиатуре номер, она вступила в переговоры – скорее всего с вышестоящим начальством. Через несколько минут, закончив разговор и убрав трубку, охранница резвой рысью бросилась к машине и заскочила в неё, рывком распахнув дверцу.

Ещё через некоторое время, в крыше фургона откинулся лючок, и из него показались – нет, не стволы водомётов, или другого, более серьёзного оружия, как я боялся, а всего лишь раструбы громкоговорителей, направленные в четыре стороны. Из динамиков донёсся голос начальницы:

– Внимание всем на площади! Руководство города, принимая во внимание сложившуюся ситуацию, просит вас разойтись по домам. Участникам пикета разрешено остаться, при условии приведения себя в надлежащий вид. Представители оппозиции приглашаются для переговоров в комитет по встрече.

Этого оказалось достаточно. Я подумал, что здорово было бы, если б и наши политические конфликты решались так: попросили – разошлись. Активистки моментально прекратили паясничать и бросились одеваться. Толпа зевак начала рассасываться прямо на глазах.

Я боялся опять поймать взглядом понравившуюся мне девчонку, но просто физически не смог себя заставить отвернуться или закрыть глаза. Я смотрел на кучку одежды, брошенную ей на брусчатку площади, и ждал.