Менеджер континуума

– Не знаю. Ничего, скорее всего.

– Вот и я о том же…

Я растянулся на полу клетки, положив руки за голову, и принялся наблюдать за плывущими облаками сквозь решетчатую крышу. Да уж – небо в клеточку… Где-то через полчаса появились пикетчицы. Но об этом я уже рассказывал.

* * *

Солнце хоть и склонилось над горизонтом, но всё же не спешило покидать небосвод. Да – день длиной побольше земных суток – это долго. А если у Мегены есть наклон оси, и, учитывая, что сейчас лето, несколько часов до полной темноты нам гарантировано. Надеюсь, ночью воинствующие феминистки нам дадут поспать, а не притащат какие-нибудь прожектора, дабы и в темноте демонстрировать всем желающим глубину нашего падения.

Я терпел до последнего. Очень хотелось в туалет, хорошо, хоть "по маленькому". Наконец, когда осталось всего два варианта – наплевать на приличия (хотя, куда уж больше-то) и помочиться прямо на площадь в знак протеста или позвать охрану, я всё же решился на второе. Во-первых, мне самому тут ещё долго сидеть, а во-вторых – кто их знает – какие ещё санкции к нам можно применять. Получить дубинкой по рёбрам не хотелось.

– Эй, вы, там, сатрапы! Давайте уже вашу парашу! – крикнул я в сторону фургона. Без видимых результатов. – Дамочки! Заснули вы там, что ли?

Дело принимало скверный оборот. Но, спасибо пикетчицам, оконфузиться мне не дали. Одна из активисток отделилась от своих и бросилась к машине, замолотив кулаком в дверь. Охранницы – вот кикиморы! – явно не спешили. Вальяжно выбравшись из машины, одна из них не спеша подошла к моей тюрьме и, опять же с помощью приборчика "вырезав" из стены клетки небольшой кусок, протянула мне обычное ведро, накрытое крышкой.

Вот, зараза! Все же глазеют!

Ан нет – и тут всё было давно отработано. Несколько пикетчиц – те, что с плакатами, быстро приблизились к моей клетке и соорудили из своих транспарантов непрозрачную ширму, закрывшую меня от любопытных глаз. Сами они тоже деликатно отвернулись. Ну, вот и славненько… жить стало веселее!

Не знаю – делится ли на Мегене световой день на несколько рабочих периодов с промежутками на отдых, или тётки пашут по двадцать-с-гаком часов, после чего отдыхают. Мне это, в принципе было всё равно. Но, с наступлением вечера народу на площади всё прибавлялось и прибавлялось. Кто-то уходил, но, прибывало явно больше. Учитывая замеченный мной трудоголизм, можно было предположить, что всё же закончился рабочий день, а не просто все сбежались посмотреть на халявный стриптиз.

Страсти постепенно накалялись. Вялая перебранка между митингующими защитницами и зеваками постепенно перерастала в ругань. И было из-за чего – пикетчиц тоже прибавилось, так что сейчас они имели полную возможность загородить нас собой, выстроив сплошную живую стену. Что, конечно же, не устраивало их противниц. Последних было гораздо больше, и они угрожали смять жидкий кордон на пути к развлечению. Я заметил, что к охране тоже прибыло подкрепление. Воительницы споро организовали цепь между нашими защитницами и зеваками, заставив толпу отступить на пару шагов.

Одна из прибывших амазонок постарше, видимо старшая и по званию уверенным шагом направилась к дородной тётке из активисток, тоже, наверно лидеру. Явно не впервой тут встречаются. Их разговор хоть и начался слегка на повышенных тонах, но сводился к одному – вояка (или полицайка?) требовала если не убрать оцепление, то сделать его гораздо более разреженным, дабы не мешать процедуре заслуженного наказания. Защитница, естественно, возражала.

Постепенно и их диалог всё накалялся, пока соперницы не перешли на крик. Видимо, применять силу охрана не спешила, или не имела права. Две противницы уже орали друг на друга, брызжа слюной как базарные бабы, не поделившие место в очереди.

– Вас здесь не стояло, – сорвалось у меня с языка. В полголоса, но, они услышали.

Тётки уставились на меня такими взглядами, что я подумал: "Ну всё – теперь точно – хана! Объединятся и растерзают".

Не объединились. Просто перестали друг на друга орать. Но атмосфера между ними, казалось, сейчас же взорвётся ветвистыми молниями. Мне даже послышался тихий треск – предвестник первого смертоносного разряда. Молнии всё же не последовало. Охранница сквозь зубы прошипела:

– Значит, не уйдёте?

– Нет!

– И не расступитесь?

– Ни за что!

– Что ж, тогда ставлю вас в известность, что согласно последнему распоряжению комитета по встрече, срок наказания этих самцов может быть продлён на несколько дней. Хороший сюрприз, да? – Охранница с видом победителя посмотрела на соперницу.

– Ха! Да мы про ваш сюрприз знали ещё до его подписания, – казалось, что активистку ничуть не смутили неприятные новости. Правда, неприятными они должны были стать в первую очередь для нас.

– Знали и знали, – не сдавалась амазонка. – Поделать-то вы ничего не сможете!

– Не сможем?! Как бы ни так! – пикетчица опять начала повышать голос, явно распаляя себя. – Девочки! План "Эс"! А "Эс", – пояснила она охраннице, – значит солидарность!