Менеджер континуума

Здание изнутри тоже мало напоминало тюрьму – скорее какое-то официальное учреждение. Пожилая вахтёрша гордо восседала за застеклённой стойкой, с любопытством взирая на ввалившуюся компанию. Просторный холл, украшенный колоннами и лепниной, массивная, явно электрическая люстра, маленький декоративный фонтанчик в центре и широкая помпезная лестница, уводящая на верхние этажи, навевающая мысли о роскошных приёмах и толпах разодетых гостей, поднимающихся по ней в предвкушении праздника и светских удовольствий. И везде блистающая невероятной стерильностью чистота.

Торжественность обстановки несколько портили незатейливые занавесочки на окнах, более приличествующие маленькой кухоньке, чем такому залу, и цветы в керамических горшочках стоящие на подоконниках. Как-то всё было сделано чисто по-женски, что ли.

У меня зародились смутные подозрения. Эх, жаль я не смотрел вниз во время пролёта по городу. Попадались ли вообще среди пешеходов на улице особи мужского пола, или нас занесло в какой-то мир воинствующего партеногенеза, какой был изображён в старинном польском фильме про новых амазонок?

Наши девушки обменялись с хранительницей входа-выхода и повелительницей турникетов несколькими словами, и повели нас вверх по лестнице. На втором этаже нас встретил пустынный коридор с длинными рядами дверей. У них тут что – проблемы с демографией, или все настолько увлечены трудовым процессом?

Одна из воительниц, вежливо постучавшись, скрылась за ближайшей дверью. Три оставшихся прислонились к стене, расслабившись, но при этом, не спуская с нас глаз. От нечего делать, я принялся любоваться стройными девичьими фигурками. Встретившись взглядом с одной из девушек, я улыбнулся и подмигнул ей. Она улыбнулась в ответ – открыто и дружелюбно, после чего медленно и демонстративно провела ребром ладони себе по горлу. Я приуныл.

Наконец ожидание закончилось, и, выглянувшая из-за двери амазонка, пригласила нас в кабинет. Там было людно и деловито. Скорее всего, мы попали в какую-то лабораторию – не меньше десяти женщин в белых халатах, переговариваясь на певучем языке, суетливо, но вместе с тем целенаправленно занимались непонятными мне манипуляциями с каким-то прибором, напоминающим рамку металлодетектора, которые устанавливаются на вокзалах и аэропортах. К нему тянулись непонятные коммуникации, в углу поблёскивал экраном пульт управления.

Вот одна из женщин, явно прислушиваясь к внутренним ощущениям, прошла сквозь рамку прибора. На верхней перекладине загорелась зелёная лампочка. Женщина удовлетворённо кивнула, после чего жестом пригласила нас последовать её примеру. В другой раз я бы не рискнул слепо довериться незнакомой технике, по крайней мере, не зная её назначения. Но то, что передо мной, вполне возможно, что и для демонстрации безопасности процедуры, прошёл кто-то из имеющих о происходящем представление, успокаивало. Я отбросил опасения и первым шагнул сквозь рамку.

На первый взгляд, ничего не изменилось. Током не ударило, руки-ноги, и прочие значимые части тела не отвалились. Только зелёное мигание над головой сигнализировало о том, что некое действо прошло успешно. Следом за мной рванули мои звери.

– Стойте! Животным нельзя, назад! – раздавшийся голос явно был незнаком, но я понимал каждое слово.

– Поздно, – другая женщина констатировала успевший свершиться факт – Добрыня и Варежка прошмыгнули под рамкой.

До меня наконец-то дошло, что таким образом нам элементарно вложили в головы знание местного языка. А вот то, что женщины не хотели пускать кошку и пса через рамку, наводило на догадку о том, что они не подозревают о возможностях моей команды. Я, мысленно дотянувшись до зверей, посоветовал им пока не вступать в общение с аборигенами. Мало ли – лишний козырь в рукаве никогда не помешает.

Видя, что с нами не приключилось ничего ужасного, через рамку прошли и остальные спутники.

– Ну что, горе-пришельцы, поехали дальше, – как только закончилась процедура "оязычивания", обратилась к нам одна из прилетевших с нами девушек.

– Поехали, – согласился я от имени всей нашей компании. – А почему сразу "горе"?

– А кто же вы ещё? Припёрлись вне сезона, угодили в заповедник, вместо стационарной станции, да ещё и варварски охотились на исчезающий вид.

– Вы откуда, хоть, – вступила в разговор ещё одна амазонка, пока мы двигались на выход. – С Браза или с Омфибрея?

– Нет, дальше. Я с Земли. Меня, кстати, Василием зовут. Для вас – можно просто – Вася. Это – Добрыня и Варежка. А так же Федя, Кормоед и… полиморф. Просто полиморф, – представил я нашу компанию, отметив, что даже не знаю имени нашего нанимателя. – А вас как зовут?

– Земля? Что такое – Земля? – проигнорировав вопрос об именах, поинтересовалась до этого молчавшая девчонка.

– Планета. Мир такой. Вот ваш – как называется?

– Мегена.

– А мой – Земля.

– Чушь, – перебила другая. – Миров всего четыре: Мегена, Оздия, Браз и Омфибрей. Это всем известно. Нечего тут сказки рассказывать. Не хотите говорить правду – придумайте что-нибудь более на неё похожее. Может, вам и поверят в комитете.

– Каком комитете?