Менеджер континуума

Я встал на ноги и потихоньку приблизился к девушке. Отвёл ладони от её лица, намереваясь посмотреть ей в глаза. Но они были закрыты. Тогда я наклонился и осторожно поцеловал её в губы. Ноль реакции. Я отстранился, испугавшись, что всё испортил, но девушка не спешила отталкивать меня. Не открывая глаз, она спросила:

– Что это было?

– Поцелуй. У вас ничего подобного разве нет?

– Нет, – она отрицательно помотала головой. – А давай ещё раз…

Мне кажется, я в жизни не слышал слов, лучше этих! Немного смелее приобняв девчонку, я нежно прикоснулся к ней губами. Через несколько мгновений она робко и неумело, но всё же попыталась ответить мне! Я просто улетел от счастья и нежности куда-то высоко-высоко в светлеющее небо. Сина вздрогнула и прижалась к моей груди, запустив маленькие ладошки мне за спину.

И в этот момент непонятное "Кхгр-р-м" раздалось, казалось, над самым ухом. Мы отпрянули друг от друга, вспугнутые непрошенным звуком, раздавшимся явно не из человеческого горла. Я резко обернулся.

Добрыня, виновато опустив голову и часто-часто подметая песок кончиком хвоста, стоял на берегу, и, кажется, готов был раствориться на месте. Поняв, что мы его обнаружили, он смущённо пробасил:

– Ну, мы это… волноваться начали…

Пёс ты, пёс! Как же ты не вовремя!!!

Момент был окончательно испорчен. Я отвернулся от Добрыни и наткнулся на изумлённый взгляд Сины.

– Он что, сейчас что-то сказал?

– Да… ты только не бойся, это действительно говорящий пёс. Как, впрочем, и кошка. Но это – единичный случай. Просто мои звери такие уникумы. Добрыня, – обратился я к нему. – Скажи, пожалуйста, что-нибудь Сине. Только на её родном языке.

Пёс плюхнулся на хвост, и, вывалив язык в широкой собачьей ухмылке, ляпнул:

– А ты – ничего, красивая…

Наверно именно в этот момент Девчонка окончательно поверила в мой рассказ. Изумление на её лице сменилось таким восхищением, что я не удержался и поцеловал её в носик, и прошептал:

– Подожди, ещё и не такое увидишь! – потом повернулся к собаке:

– Но-но, – в шутку погрозил я ему пальцем, – нечего девушку смущать!

Сина вспомнила, что мы, вообще-то, несколько в неглиже, пискнула и метнулась из воды к одежде. Я побрёл следом. Одевшись, я взял девушку за руку и скомандовал Добрыне:

– Веди, давай, проводник-искатель. Не мог, что ли полчасика по лесу поплутать?

Сина, услышав такое пожелание, мило зарделась и уткнула нос в землю. Мы не спеша двинулись в сторону лагеря. Уже входя в лес, я с сожалением оглянулся – навряд ли мне ещё раз предстоит увидеть этот уголок волшебства на Мегене. В медленно, но неотвратимо наползающем рассвете, призрачные краски поблекли и поляна чуть-чуть потеряла своё ночное очарование. И всё равно – это место останется в моей памяти надолго!

Если дорога от палатки-самолёта до озера заняла у нас примерно половину земного часа, то обратно мы двигались гораздо дольше. Мы с Синой, время от времени останавливались и целовались, краем глаза поглядывая на трусившего впереди Добрыню. Тот не оборачивался, но прекрасно понимал, что надо приостановиться и деликатно делал вид, что его что-то ну очень заинтересовало под ближайшей корягой, или – вон в тех кустиках подальше. Когда впереди показался просвет, мы с девчонкой едва сумели оторваться друг от друга, и просто пошли рядом, даже не держась за руки, лишь изредка обмениваясь короткими взглядами. Ну, прямо, как дети, ей Богу. Вот потешно, наверное, наблюдать за нами со стороны. А вообще-то – плевать – пусть смотрит кто хочет. Смотрит и завидует!

В лагере, как оказалось, все уже проснулись. Варька, довольно урча, вылизывала мордочку – видимо уже позавтракала местным грызуном. Добрыня тоже не жаловался на длительную голодовку. Гоблин, получивший вместе с одеждой запасы своего сухпайка, то и дело бросал в рот какие-то кусочки, что-то попутно втолковывая полиморфу, которому вообще было наплевать на еду. Оставались только я, Федя и Сина. Биоритмы биоритмами, а пустой желудок требовал его срочно чем-то наполнить. С момента последней еды прошло уже слишком много времени.

Сина углубилась на несколько метров в лес и принялась собирать какие-то продолговатые бурые комочки, во множестве росшие прямо под ногами. Я начал помогать ей. Мы складывали добычу на мою куртку, расстеленную на земле. Кода горка из непонятных штуковин выросла до такой степени, что уже не помещалась на куртке, мы подхватили её и в четыре руки понесли добычу на поляну.

То, что мы набрали, оказалось грибами. Сина заверила, что их вполне можно есть сырыми, и тут же показала пример, умяв несколько штук с явным удовольствием. Я осторожно попробовал, откусив за один раз маленький кусочек. Не сказать, что верх гастрономического изыска, но есть можно. Вкус даже местами приятный – как будто слегка поджаренный шампиньон с отдалённым привкусом дыни. Мякоть гриба была достаточно сочной, утоляя, заодно, и жажду. Чего только не попробуешь, прыгая из мира в мир.