Менеджер континуума

– А сейчас-то что? Пришёл он в себя? – я не стал вдаваться в подробности о том, что у нас был ещё один Кормоед – судьба настоящего гоблина требовала более срочного участия.

– Нет, к сожалению. Он очень ослаб, но пока держится. Приходится кормить его практически искусственно.

– Так чего же мы ждём? Веди скорее! Правда, я ещё не знаю, как ему помочь… – я вопросительно посмотрел на серую энциклопедию.

– Пойду я, – решил Белиасор, с хлопком трансформируясь в аморфную форму. – Мне, кажется, известно, в чём там дело.

Вампир буквально взлетел по лестнице, показывая дорогу туманнику. Через минуту он, осторожно ступая, вернулся к нам.

– Ну что? – Дракон не меньше моего был озабочен состоянием проводника.

– Кажется всё в порядке. Скажите – а это с вами не…

– Он самый. – подтвердил Федя.

– Тогда можно не беспокоиться. Гоблину повезло.

– Слушайте, а какой смысл был оставлять Кормоеда около норы червя? Если я правильно понимаю – он гоблинов не ест. – Добрыня задал тот вопрос, который и у меня вертелся на языке.

– Не ест, – согласился вампир. – Только и посторонних у своего логова не потерпит. Он его просто бы раздавил, или утащил под поверхность.

В этот момент на лестнице показался полиморф, вновь принявший человеческое обличье.

– Как он? – спросили, кажется, все мы одновременно.

– Спит, – коротко ответил туманник.

– Но у него всё в порядке? – не сдавался дракон.

– Успокойся. Просто к нему применили то же, что и ко мне, когда держали в плену. А поскольку у него всё же другая сущность, без моей помощи, или помощи другого полиморфа, сам бы он не справился. Спасибо, – обратился он к вампиру, – что поддерживали его, не позволяя полностью истощиться.

Наконец мы вздохнули с облегчением. Не смотря на собственные злоключения, гоблина было жалко. Честно говоря, я и не надеялся, что злыдни оставят его в живых. Да они, собственно, и не планировали этого делать. Значит – судьба у него дальше мотаться по континууму.

Мы расположились за столом, решив сделать небольшую передышку, заодно дождавшись пробуждения гоблина, а вампир на радостях таскал с кухни всё новые и новые яства, и, словно вознаграждая и себя за длительные переживания болтал о какой-то ерунде без умолку. А на меня опять накатила меланхолия. Я опять осознал, что хоть нам и удалось невредимыми вернуться из этой крайне неприятной афёры, но Сина, хоть ей по убеждению кошки и Белиаса ничего не угрожает, всё равно осталась там. А не здесь – со мной вместе. Ну, погодите же, мегенки, устрою я вам сексуальную революцию!

Конец 1 части.

Часть 2

Пролог

Доблестный страж свистка и полосатой палочки Иван Гайбидода скучал на посту. Пост был большой, стационарный и прокуренный. Двое напарников уехали ставить радар, да только вот уже час, как куда-то запропастились. Наверняка припарковались где-нибудь на солнышке и рассматривают поспешивших разоблачиться к теплу гражданок. Поначалу Ваня обрадовался – отсутствие лишних глаз давало возможность немного подзаработать. Дело в том, что после аттестации, ликвидировавшей понятие милиции и принёсшей неоднозначное «полиция», да ещё и после смены областного начальства, колымить стало не в пример труднее. Однако время, проведённое на посту в одиночестве, не только не пополнило бюджет Ивана, но и окончательно испортило день.

Из первой же остановленной легковушки вылезла такая колоритная, и к тому же шкафоподобная рожа, каких постовой не видал со времён лихих девяностых. И хоть придраться было к чему, правда, по мелочи, но он не рискнул, ограничившись проверкой документов.

Вторая остановленная иномарка предвещала хороший куш. Компания молодёжи была хоть и в трезвом виде, но алкоголем из салона потягивало. Да и стёкла были тонированы по самое «небалуйся». Не успели в глазах гаишника зажечься алчные огоньки, как заднее стекло опустилось, и с сиденья ему приветливо подмигнул сын заместителя губернатора области. Гайбидода совсем расстроился и удалился на пост. Теперь, сидя в опостылевшей кирпичной коробке, он с тоской смотрел на потенциальных доноров и даже начал задумываться о смене профессии.

Конечно, по большому счёту, менять деятельность он не собирался. В отличие от многих коллег, идея пойти работать в дорожную инспекцию пришла к нему не на ровном месте. В первую очередь – это была месть. Всем и всему. В детстве он очень страдал. Из-за своей фамилии. Как только не измывались сверстники, извращая, в общем-то, безобидную фамилию с южными, возможно даже с греческими, корнями. «Гай» моментально трансформировалось в «гей», «дода» превращалось в «додика» и «дундука», даже простое «би» вызывало кривые усмешки и подшучивания. Тогда маленький Ваня решил, что обязательно выберет такую профессию, что все обидчики будут ползать на коленях у его ног и, плача крокодильими слезами, горько раскаиваться в том, что в детстве посмели так плохо к нему относиться.