Менеджер континуума

Сколь ни короткой было наше мысленное общение, но за эти секунды ситуация успела измениться. Причём не в мою пользу. Не знаю, все ли из моих противников были магами, половина, или же кто-то один, но я вдруг понял, что не могу пошевелиться. Даже не заметил, что кто-то произнёс заклинание. Вот это уже неприятно. Впрочем, сколь ни мал был мой опыт в магических поединках, в этот раз я не запаниковал. Посмотрев на себя внутренним зрением, как учила меня кошка, я увидел, что окружён плотно прилегающим ко мне слоем твёрдой прозрачной субстанции похожей на стекло. Дышать заклинание мне не мешало. И на том спасибо. Так, природа воздействия мне неизвестна, следовательно, разрушать оковы будем нетрадиционно. Как обычно, что уж там… Я представил, что от моего тела отделяется бесчисленное множество мельчайших невидимых капелек, которые начинают разрушать изнутри пленившее меня нечто. Убедившись, что выбранный мною способ весьма действенный, и от свободы меня отделяют считанные, мгновенья, я переключился на обычное зрение.

Оказалось, что папенькин сыночек успел вплотную приблизиться ко мне, и теперь разглядывает меня в упор, произнося при этом видимо очень поучительную с его точки зрения речь. Начало я, естественно пропустил.

– … что не можешь двигаться? Как жаль. Ну ничего – у меня в саду как раз не хватает одной скульптуры. Видишь ли, прошлый протух окончательно, пришлось выбрасывать. Тот у меня назывался «труп печальный». А ты будешь… во – «труп наглый».

Компания дружно заржала. Моего ответа никто не ждал по вполне понятным причинам. Ну что ж, хлопцы, сами напросились. Я вновь посмотрел магическим зрением и убедился, что полностью свободен. Не откладывая, я сотворил вокруг себя защитный кокон, наподобие того, каким был пленён, только полностью мною контролируемый. Учитывая слова хама, мне представился случай развлечься. Причём жёстко. Ну, или жестоко – посмотрим по ситуации. То, что меня уже приговорили к мучительной смерти, не оставляло сомнений. Если я правильно понял слова подростка. И, видимо, здесь подобные развлечения практикуются регулярно.

Удовлетворённо отметив, что Добрыня послушался моего совета и улепетнул из зала, я принялся ждать продолжения. К тому, что говорили малолетки, я не прислушивался. Впрочем, они всего лишь обсуждали способ моей транспортировки. О чём-то договорившись между собой, они подхватили меня и потащили к выходу, пару раз, как будто случайно, уронив на пол, что вызвало новые приступы смеха и оскорблений. Моя защита полностью блокировала неприятные ощущения от встречи с полом, но хорошего отношения к юнцам это не добавило. Естественно, я продолжал изображать статую самого себя. Всё складывалось удачно – мне не придётся потом разыскивать обидчиков. Разберусь с ними прямо у них дома.

Мысленно отыскав Добрыню, я ещё раз попросил его не вмешиваться, а заодно и не беспокоить Варежку – пусть отоспится после такого стресса. Между тем, меня вытащили на улицу и погрузили в одно из двух транспортных средств чем-то напоминающих микроавтобусы, только более обтекаемой формы. Следом за мной, по машинам разместилась и остальная компания. После короткого разгона по поверхности, мы взмыли в воздух, продолжая разгоняться. Как только полёт выровнялся, я оценил скорость примерно в триста-четыреста километров в час. Вот как так можно: при таких совершенных по земным меркам технологиях, какие-то средневековые нравы?

Полёт продолжался примерно полчаса, может и больше – на меня никто не обращал внимания, и я даже задремал.

Наконец мы приземлились. В этот раз компания не озаботилась вытаскивать меня из машины. Бросив меня на сидении, они куда-то ушли. В полном одиночестве я провёл ещё четверть часа. Вскоре мне это надоело, и я начал подумывать о том, чтобы прекратить этот цирк и самому выйти на разборки с обидчиками. Но тут за мной пришли.

Это были слуги, или, я пригляделся внимательно к ошейникам, поблёскивавшим на шеях, рабы? Пришедшие за мной были женщинами, а точнее, двумя миловидными девушками лет двадцати – двадцати двух по земным меркам. Я сначала засомневался, смогут ли они справился с моей тушкой, но та лёгкость, с которой они выдернули меня из салона, говорил о недюжинной силе дам.

«Что-то везёт мне в последнее время на иномирянских амазонок», – с горечью подумал я. И тут, с ключевым словом «амазонки», на меня нахлынула такая тоска и безысходность, что защипало в глазах и сдавило где-то за грудиной. Сина! Я ни на минуту не забывал о своей девочке, да что там – все мои метания в последние дни были только с одной целью – поскорее отыскать способ добраться до неё и вызволить как из временной заморозки, так и из сумасшедшего мира Мегенок. Наверно нахлынувшая на меня волна эмоций помешала мне сразу осознать невероятный факт. Транспортирующие меня рабыни разговаривали между собой на знакомом языке, но не на том, на котором общались известные мне жители Шмокодявки-34. И это… сердце гулко бухнуло в груди и учащённо забилось… это был язык мегенок!