Меня больше нет

Руки Марата нащупывают мой опавший член, пытаются возбудить. Но боль изнутри раздирает. Кажется, по моим щекам скатились две слезинки. Хорошо, что они этого не видят.

— Ничего, — отзывается Ян.

Тем не менее, он не двигается. Дает мне время привыкнуть. Правда, скоро ему это надоедает, и от одного слабого движения я позорно всхлипываю.

— Ян, нужно нежней.

— Сейчас, — усмехается парень.

Наклоняется ко мне, целует. Так как я ему не отвечаю, он просто мягко покусывает мои губы.

— Ты хочешь, чтобы тебе было хорошо? – в перерывах шепчет он, едва двигаясь во мне.

— Нет!

Я хочу лишь, чтобы это кончилось.

— Видишь, он сам не хочет.

И Ян так резко дергает бедрами вперед, что темнота перед глазами разрывается белым всплеском. В этот раз Марат не успел закрыть мне рот, я вскрикиваю. Ян кусает мою нижнюю губу, повторяет свое крайне мучительное для меня движение. Я не выдерживаю:

— Пожалуйста…

— Пожалуйста, что? – он заинтересован, останавливается.

— Не так…

— А как?

Черт, он всю душу вынет.

— Чтобы мне не было так… больно.

— Ладно, зверушка, только ради тебя.

Ян как-то умудряется подложить под меня подушку, меняет угол проникновения. Больно по-прежнему, но теперь к этому примешивается нарастающая пульсация, которая распространяется с низа живота по всему телу. Марат меня уже не держит. Кажется, он удовлетворяет себя, глядя на наши силуэты в темноте. Ему хватает тех звуков, которые мы издаем, хотя я изо всех сил стиснул зубы. Все плывет. Мне нравится это сочетание боли и удовольствия. То ярче одно чувство, то другое. Я весь в масле, мой член трется между нашими телами, и я выгибаюсь как можно сильней, чтобы сделать это трение как можно ощутимее. На секунду мне кажется, что я не выдержу этого всего. Слишком много для одного человека. Весь мир где-то позади, я один в целой вселенной, которая исчезает в бархатной, нежной темноте. Выдыхаю и кончаю. Яну требуется больше времени, Марату, судя по тяжелому дыханию, тоже.

Ян наваливается на меня, кусает мое плечо, я ощущаю, как его член подрагивает внутри меня. Марат негромко стонет, ложится рядом. Я не шевелюсь, не открываю глаза. Через некоторое время Ян облизывает мое ухо и шепчет:

— Повторим, котенок?

Декабрь. Часть 2

8 декабря

Я просто сказочный долбаёб! Как, ну как я мог даже не догадываться, что Ян гей? Нет, конечно, понятно, что в этой гребаной школе все пидарасы, но не настолько же. Новость многое объясняла. И то, как парень вел себя со мной в школьном туалете, и его молчание на то, что я в самолете положил ему голову на плечо. Сам положил. Блииин! И как это выглядело с его стороны? Еще решит чего доброго, что я такой же. Стоило мне представить будущие наказания в этом ключе, как меня едва не стошнило. Нет, этого я точно не допущу, лучше пусть сразу закапывает меня где-нибудь в мрачном и далеком месте, где мои косточки будут лежать вечно, но я не педик. На всякий случай припираю дверь стулом. Подтягиваю еще и кресло. Мало ли, что ему в голову взбредет…

Всю ночь не могу уснуть. Слышу, как Марат, распевая песни, отправляется к себе. Выпили они немало. Что с того, что он не остался ночевать? Что у них вообще за отношения? Сомневаюсь, что Ян способен на чувства.

Перед рассветом я забылся сном на пару часов. Этого было мало, но я не собирался лежать в кровати весь день. Сегодня же экскурсия, я очень надеялся, что Ян не в состоянии ехать, и я отправлюсь один. Что может быть чудеснее? На часах было около десяти утра. Автобус должен заехать к одиннадцати, если я все правильно понял. Осторожно, не шумя, я отодвигаю кресло и стул. Тут же замираю, потому что раздается крик Яна:

— Зверушка, ко мне!

Э, какого хера ему нужно от меня с утра? Нет, не пойду. Пододвигаю кресло обратно. Крик повторяется еще несколько раз. Потом я слышу:

— Тёма, мать твою, если ты сейчас не подойдешь, то я подойду сам, и ты будешь бедный.

Нет, ну у него просто невероятная способность менять мое мнение в одну секунду. Быстро отодвигаю кресло, заскакиваю к нему в комнату. Ян лежит на кровати поверх спутанного одеяла в одних плавках. Фигура у него, как у фотомодели. Широкие плечи, подтянутый живот, узкая талия. Волосы всклокочены, а на груди я явно вижу засосы. Застываю у двери.

— Ну и что так долго? – раздраженно говорит он, даже не открывая глаз. – Если я зову, то ты должен прибегать. Или тебе напомнить?

— Я… — как-то не придумывается мне отмазка.

— Ладно, — он морщится, открывая глаза, и до меня доходит, что у него похмелье. – Принеси из бара воды.

— Из бара? – переспрашиваю я.

— Да, придурок, из бара, который внизу, на первом этаже! Мозгов у тебя хватит попросить воду по-английски? – он повышает голос и в конце своей речи сжимает виски. – Иди уже.