Меня ему продали (СИ)

Ариф не побоялся идти одному с незнакомцем. Он вообще держался молодцом, упираясь и не желая, чтобы я тискала и целовала его при Самрате. Мальчишка так расхрабрился, что самостоятельно купался и мыл руки каждый раз, когда мы собирались сесть за стол. Раньше он делал всё это исключительно со мной, поэтому мне не верилось, что брат научился справляться без моей помощи.

В тот день Ариф остался ночевать у нас. Только пришлось его взять в нашу постель. Это была первая ночь, когда мы с Самратом просто спали, не занимаясь сексом. В таком плане мой муж оказался практически ненасытным, и в него всегда будто бы бес вселялся.

Наступил конец лета. Жаркий август постепенно сменился прохладной и ранней осенью. Вечерами становилось холодно, поэтому сидеть на террасе и наблюдать за городом я больше уже не могла. Самрат беспокоился о моём здоровье и пораньше утаскивал меня в спальню, где удерживал вплоть до утра. Несколько раз он приходил домой поздно и с синяками на лице, но я ни о чём не спрашивала, хотя и страшно переживала за него.

И в один из дней муж усадил меня в машину и тронулся с места, упорно промолчав всю дорогу. Он не говорил, куда мы ехали. Просто загадочно улыбался на все мои вопросы и каждый раз, когда мы останавливались на светофоре, срывал с моих губ поцелуи.

— Это… Это же… — Едва наш автомобиль затормозил, то я, не веря глазам, закрутила головой, пытаясь рассмотреть такой знакомый мне двор.

Мы стояли прямо перед воротами университета, в который мне довелось когда-то ходить, но где не удалось проучиться и хотя бы один семестр.

— Что мы здесь делаем? — спросила я, когда мои эмоции немного улеглись.

— Когда я говорил, чтобы ты училась и занималась любимым делом, развиваясь как личность, то не шутил, — серьёзно произнёс Самрат, тронув пальцами мой подбородок.

Он не позволял мне опустить голову или отвернуться, а мне же хотелось плакать от счастья. Я не верила собственным глазам!

— Но…

— Это не обсуждается, Ясмина, — непреклонным тоном прервал меня муж. — Я уже говорил тебе, что мне не нужна слабая и зависящая от моих решений или меня женщина. Мне нужна сильная и умная, умеющая ценить в первую очередь себя, а потом меня и нас.

Он смотрел мне прямо в глаза и не позволял прервать наш зрительный контакт.

— Мы начали неправильно, признаю. — Самрат подался вперёд и коротко поцеловал меня в приоткрытые от удивления губы. — Я не знаю, что это, любовь к тебе или простая одержимость. Но я понял за тот короткий период, что мы живём вместе: если ты счастлива и улыбаешься, мне приятно. И я просто счастлив, если являюсь причиной твоей радости.

Затаив дыхание, я выслушала его, вслушиваясь в столь необычное для меня признание. Каждое его слово, каждая произнесённая им буква казалась чем-то поистине волшебным, как если бы все мои мечты могли исполниться прямо здесь и сейчас.

И меня прорвало.

Я заплакала, закрыв лицо руками и позволив мужу обнять себя. По большому счёту, я и не помнила, когда мне говорили что-то такое. Последним человеком, которому была небезразлична моя судьба, являлась мама. Только она одна любила меня. Может, отец тоже любил меня, пусть и по-своему, но этого я так и не узнала.

Слова Самрата, такие простые и искренние, сделали гораздо больше, чем недели нашей совместной жизни. Я понимала, что окончательно и бесповоротно впустила его в своё сердце, желая добиться такой же ответной любви, что в тот момент ощутила к нему.

«Одержимость — плохая вещь, но в разы хуже, когда ты действительно любишь и боишься открыто в этом признаться. Остаётся надеяться, что он испытывает ко мне гораздо большие чувства, чем одна страсть», — размышляла я, скрывая лицо в пиджаке мужа.

Глава 25

Ясмина

— Хорош уже ныть, женщина, — наконец произнёс муж, молчавший до этого. — Я сделал всё для того, чтобы ты тут плакала, что ли?

Его голос был полон нежности. Или мне так показалось?

Фыркнув и не поднимая голову, я быстро утёрла слёзы, стараясь улыбнуться. Самрат умел портить романтику. Что с него было взять? Мужчина — и этим всё сказано!

Отстранилась, я посмотрела прямо ему в глаза. Мне было важно их видеть в момент нашего разговора. И наконец-то стало понятно, почему он не любил, когда я отводила взгляд.

— Я правда очень-очень благодарна, — сказала едва ли не по слогам.

Сглотнув, сжала двумя руками его большую ладонь, ощущая исходящее от неё тепло.

— Спасибо, — немного помолчав, шёпотом продолжила я.

В горле у меня образовался комок, к глазам подкатили слёзы, но мне это не помешало. Подняв голову, я несколько раз моргнула, не желая больше плакать.

— Это от радости, — пояснила мужу, когда поймала на себе его хмурый взгляд.

— Раз так, я тогда не буду больше делать вещи, из-за которых ты станешь плакать, — серьёзно ответил он. А я не удержалась и засмеялась, уткнувшись лицом ему в шею.

Нет, Самрат точно не умел быть романтиком.

— Это обычная реакция человека, — пояснила я после смеха, выпрямляясь и выдыхая. — И тут нет ничего зазорного или постыдного. Запомни мои слова. Однажды ты тоже будешь плакать от счастья, и тогда я погляжу на тебя!