Меня хранит твоя любовь

— Мой кузен продает машину. Неказистую, но бегает прилично. Просит девять сотен, но могу попросить его скинуть. Даже сам подкину пару сотен.

— Зачем вам это?

— Хочу, чтобы ты отсюда убралась. Отец Мейсона дал мне эту работу, и я обещал ему и миссис Страйкер, что присмотрю за их мальчиком после их отъезда в Аризону.

— Вы поразительно щедры. — Роз проглотила готовую сорваться с языка колкость и хмуро произнесла: — Мне надо работать.

Роз рухнула в постель где-то в четвертом часу ночи. Несмотря на крайнюю усталость, сон бежал от нее.

Она думала о поцелуе, которым обменялись они с Мейсоном в офисе. Как и все предыдущие, этот оставил ее томящейся пробужденными желаниями.

Секс с Мейсоном будет бесподобным. Парень терпелив и ни за что не оставит женщину неудовлетворенной. Как бы ни был ограничен ее опыт, Роз сознавала, что страсть может довести отношения только до этой черты. И затухнет, если не будет чего-то более существенного для ее сохранения.

Любви.

Когда-то давно Роз даже беспокоилась, что не способна к столь сложным переживаниям, что просто не создана для долговременных отношений.

Но сейчас ее охватило чувство, определенно называющееся любовью. Пусть пока хрупкое, но разгорающееся все сильнее.

«Когда ты отчаливаешь?» — спросил Берген.

Впервые в жизни Роз не знала ответа. Не потому, что сама не хотела оставаться. Хотела. Но собственного ее желания было для нее недостаточно. Еще один человек хотел, чтобы она была здесь. Мейсон.

Таверна «У маяка» обрела в день Святого Патрика невиданную популярность. Горластые посетители, толкая друг друга, теснились у стойки бара. Пиво лилось рекой, так же, как и чаевые. Роз могла поклясться, что в Гавани шансов ирландцев оказалось больше, чем в самом Дублине.

Как только немного спала толпа пришедших на ленч, Мейсон с Бергеном вынесли из зала стол для бильярда, освободив пространство для нанятого нынешним вечером оркестра, специализирующегося на ирландских балладах и джигах.

Певец, чисто выбритый мужчина, говорящий с небольшим акцентом, немедленно подошел к микрофону, заводя присутствующих разудалой вариацией на тему «Маленького коричневого кувшина».

Роз рассовала по карманам очередную порцию чаевых. Если так пойдет, то у нее окажется достаточно денег, чтобы купить одну из тех миленьких вещиц, что были в каталоге «Секрет твоих побед». От пришедших на ум фантазий по лицу ее расплылась широкая улыбка.

— Улыбочка для меня, дорогуша? — спросил Брюс Бэттл.

Он застал девушку врасплох, только потому ему и удалось, потянув ее за руку, усадить к себе на колени.

Прежняя Роз моментально отвесила бы ему смачную оплеуху и вытолкала взашей. Теперь подобные манеры были неуместны. Она аккуратно ткнула его локтем в живот и вскочила на ноги, одарив высокомерным взглядом.

— Единственное, дорогуша, что у меня есть для тебя, — это счет.

— Приберегаешь все для Мейсона? — Он снова протянул к ней лапы, но на сей раз она увернулась. — Не дури, он не против поделиться.

— Против, — сказал Мейсон, оказавшийся позади Роз.

Как соблазнительно было бы качнуться назад — к источнику тепла. Но она не может подвести его подобным образом. Никто в городе, не считая Марни и Бергена, не знает наверняка, что между ними существует что-то, кроме карточки наемного работника и платы за жилье.

Однако Мейсон прояснил ситуацию достаточно громко, чтобы перекрыть звуки оркестра:

— Держись подальше от моей женщины. — И на виду у доброй половины таверны поцеловал Роз в губы.

Еще до окончания поцелуя певец у микрофона объявил:

— Нам поступил заказ на «Любовь, как роза алая». — И под аккомпанемент вступления добавил: — Песня посвящается Мейсону.

Мейсон удивленно поднял голову.

— Думаю, ты можешь пригласить Роз на танец, — произнесла неподалеку Марни. — Я послежу за баром.

— Иногда совсем неплохо иметь сестру, — благодарно кивнул он и повел Роз на маленькую танцевальную террасу.

Там уже толпилось несколько пар, но Роз все равно казалось, что на нее все смотрят. Ну и пусть.

Три шага вперед, один назад. Однажды они уже делали это, но теперь, в присутствии наблюдателей, повторять опыт было слегка страшновато.

— Ты молодцом, — прошептал Мейсон ей в ухо. — Я бы никогда не поверил, что ты считаешь шаги.

Она вспыхнула.

— Спасибо.

— Кстати, ты прекрасно выглядишь. Что-то сделала с волосами?

— Причесала. — Роз рассмеялась, подавив искушение накрутить локон на палец. Ведь сколько пришлось помучиться с щипцами, чтобы сотворить кудри на затылке! Пришлось даже чуть спрыснуть лаком, чтобы сохранить прическу. — Конечно, стрижка удобна, но я думаю снова начать их отращивать.

— С длинными ли волосами или с короткими, ты сводишь меня с ума.

Темп песни был медленным, а сладкий голос певца позволял полностью оценить произносимые слова.

— Какая чудная песня, — сказала она.

— На самом деле вначале это было стихотворение «Алая, алая роза» Роберта Бернса. — И Мейсон пропел: — «Сильнее красоты твоей моя любовь одна, она со мной, пока моря не высохнут до дна».