Меня не обманешь!

— …амнезии, — вставила Джослин. — Да, я подумала, что так будет лучше. Но Ричард будет молчать, так как он полагает, что утечка информации может повредить бизнесу. А когда эта история станет, известна, ты уже выздоровеешь.

— Обещания, обещания, — с горечью произнес Лукас.

У Джослин сжалось сердце.

— Обещания опираются на опыт. Твоя травма вовсе не уникальна. — Она умышленно говорила равнодушным тоном, борясь с желанием обнять и утешить его.

— Ты все время так говоришь, — пробормотал он.

— И буду говорить до тех пор, пока ты не поверишь мне! Хотя мне кажется, что память вернется к тебе еще раньше. Ты же очень упрямый человек.

Лукас свысока посмотрел на нее и поправил:

— Упорный человек, женщина!

— Как розу ни называй… — Джослин заметила смех в его глазах, и у нее поднялось настроение.

А Лукас залюбовался поднявшимися уголками ее губ и едва удержался, чтобы не поцеловать их.

Почему нет? — мелькнула у него мысль. Она его жена.

Он опустился на диван рядом с Джослин и обнял ее. Его пыл несколько поостыл, когда он почувствовал, что она напряглась. Почему его прикосновение так подействовало на нее? — в смятении думал он. Почему…

От Джослин пахло цветами, весной…

Лукас сжал ее в объятиях. Теплые, мягкие груди прижались к его груди, и кровь бешено застучала у него в голове.

Лукас наклонил голову и нашел ее губы. Их нежность и вкус превзошли его ожидания.

Если так приятно целовать ее, что же он чувствовал, когда занимался с ней любовью, в смятении подумал Лукас. Джослин дотронулась пальцами до его щеки, и это прикосновение обожгло его, словно раскаленное железо. Он крепче сжал ее в объятиях.

Кончиком языка Лукас провел по нижней губе Джослин, изнемогая от желания.

Она задрожала, и ее реакция усилила его возбуждение. В тот же момент резкая боль пронзила его голову.

Лукас инстинктивно замер, боясь шевельнуться.

Джослин почувствовала что-то неладное.

— У тебя заболела голова, — сказала она и осторожно выскользнула из его объятий. Он ощутил чувство обездоленности.

Лукас принужденно ухмыльнулся и сказал:

— Я слышал, что головную боль используют как предлог, чтобы избежать секса, но я впервые узнал, что занятие любовью может вызвать головную боль. Все в порядке, — объявил Лукас. — Ничего страшного. Внезапная острая боль.

— Нам нужно купить еду и какую-нибудь одежду.

— Тогда поехали!

Джослин смотрела, как Лукас встает и осторожно закрывает стеклянные дверки камина. Наклонив голову, он внимательно осмотрел керамические изразцы, а затем провел рукой по ковровому покрытию.

— Что ты делаешь? — с любопытством спросила Джослин.

— Проверяю, не попала ли искра на ковер. Должно быть, подсознание подсказывает мне, что делать, — произнес он, наконец. — Мы можем спокойно уехать. Кстати, где именно находится город, в который мы направляемся?

— Не имею представления!

Лукас попытался извлечь что-нибудь из памяти, попытка не удалась.

— Не волнуйся, — успокоила его Джослин. Мы выберем какое-нибудь направление и будем его придерживаться. Раньше или позже, но мы доберемся до цивилизации.

— Вот это «позже» и беспокоит меня, — возразил Лукас. — Когда мы ехали сюда, дорога выглядела довольно пустынной. Несколько заправочных станций и изредка бар — вот и все.

— Да, это так, — согласилась в раздумье Джослин. — Поэтому нам лучше двигаться вперед, потому что мы знаем, что там, откуда мы приехали, ничего нет.

— Звучит логично. Могу я сесть за руль?

— Нет! Завтра, если хочешь, ты можешь поездить по подъездной дороге и узнать, что ты почувствуешь, — стараясь смягчить отказ, сказала она.

— Как будто мне пятнадцать лет и я взял покататься машину отца, — сухо заметил Лукас и внезапно моргнул. Перед его глазами предстал образ седого, разъяренного мужчины. Чем был вызван его гнев, Лукас не знал. Как и многое другое, что исчезло из его памяти, разочарованно подумал он.

Хотя, возможно, подсознание вызвало этот образ в ответ на его замечание о машине отца. Может быть, это был его отец. Если так, он отнюдь не выглядел терпеливым родителем.

— Ты сказала, что мои родители умерли?

Он смутно припомнил, что она говорила об этом, когда он лежал в больнице.

— Да. Твоя мать умерла, когда ты был маленьким мальчиком, а отца не стало пять, нет, почти шесть лет назад.

— От чего он умер? — спросил Лукас.

Джослин покачала головой.

— Я не помню, чтобы когда-нибудь называли причину смерти. Ты можешь спросить Ричарда. Он должен знать.

Лукас покачал головой.

— Теперь это не имеет значения. Мне просто интересно. Поехали!

— Хорошая мысль! — согласилась Джослин. — Мне бы хотелось вернуться до темноты. Не очень-то приятно ездить по этим узким петляющим дорогам, когда темно.

Лукас ожидал почувствовать какой-нибудь внутренний отклик на ее слова, но он ничего не ощутил и подумал, что или дороги не такие уж плохие, или он так привык к ним, что не замечает, какие они.

В расстроенных чувствах Лукас направился к выходу.