Меня не обманешь!

— Разве тебе не нравится отдых за городом? — поинтересовался Лукас, выходя из машины.

Джослин оглянулась. Ее взгляд задержался на распушившейся синице, усевшейся на пенек перед домом. Веселая пичужка почистила перышки и упорхнула.

— Не знаю. Я никогда не уезжала из города дольше, чем на один день.

Опередив ее, Лукас наклонился и вынул из багажника два чемодана.

— Позволь, я понесу их, — попыталась остановить его Джослин.

— Я повредил голову, а не спину, — возразил Лукас.

Джослин поспешила за ним. Возможно, это не причинит ему вред, убеждала она себя. Врач настойчиво подчеркивал только одно: Лукас должен избегать травм головы.

— Открой, пожалуйста, — он остановился перед дверью.

— У меня нет ключа.

Почему у нее нет ключа? Лукас был удивлен. Даже если она никогда не была здесь, почему он не дал ей, своей жене, ключ от дома? С другой стороны, почему она не попросила у него ключ? Может быть, у них просто не дошли руки до этого дома? Лукас попытался подавить чувство неловкости. В конце концов, они женаты менее двух месяцев.

Поставив чемоданы, он полез в карман, вынул кольцо для ключей и растерянно посмотрел на него. На этот раз никакого проблеска памяти не произошло.

— Гм, ты случайно не знаешь, который из них ключ от двери? И есть ли он вообще? спросил Лукас.

— Есть ли? — Джослин повысила голос. — Мне не пришло в голову спросить, есть ли у тебя ключ. Я просто думала…

Она умолкла, задумчиво глядя на ближайшее к двери окно. Порыв ледяного ветра скользнул ей за воротник, и Джослин пробрала дрожь.

Лукас фыркнул.

— Попробуем просто подобрать ключ. Ура, повезло!

Со второй попытки дверь распахнулась. Лукас жестом пригласил ее войти.

Джослин перешагнула через порог и с любопытством огляделась. Просторная комната с большим, до потолка, камином и каменной плитой под очагом. С одной стороны — коричневый кожаный диван, напротив — два кожаных кресла и тахта. В стене напротив входа двойные раздвижные стеклянные двери, ведущие на веранду. Справа от себя Джослин увидела еще две двери. Одна из них была закрыта, другая вела в маленькую кухню.

— Неплохо! — пробормотал Лукас, чувствуя, как его обволакивает умиротворяющая тишина дома.

— Даже очень, — согласилась Джослин. — В самом деле, если добавить сюда немного цвета, то получится очень веселая комната. — Бросив взгляд на осунувшееся лицо Лукаса, она предложила: — Давай поищем кровать.

— Ну, вот это предложение меня радует! — оживился он.

Джослин услышала в его голосе странную ноту и, подняв голову, увидела, что у него горят глаза. У нее внезапно пересохло во рту, когда глаза Лукаса скользнули по ее телу. Она задрожала, физически ощутив этот взгляд. Неужели он подумал, что она имеет в виду…

— Тебе нужно отдохнуть, — поспешно сказала Джослин. — Врач сказал, что нам надо воздержаться от секса, по меньшей мере, месяц, — добавила она.

— Месяц! — горестно воскликнул Лукас. — Но мы же муж и жена!

— Ты бы прилег отдохнуть, а я…

— Я только что вздремнул. Лучше разведу огонь в камине.

— Это будет замечательно! — охотно согласилась Джослин.

Лукас нахмурился, увидев, что ее пробирает дрожь.

— Здесь должно быть что-то вроде центрального отопления.

Лукас повернулся и, обежав взглядом стены, быстро обнаружил нечто похожее на термостат. Подойдя к нему, он переключил его с десяти градусов на двадцать два и с облегчением услышал, как немедленно зажурчала вода, и из отдушины справа от него повеяло теплым воздухом.

— Ищите — и обрящете! — возвестил он.

Если бы это было так легко! — подумала Джослин, подавив вздох.

— Так, теперь займемся камином, — сказал он, оглядываясь. — Я выйду и поищу поленницу, а ты посмотри, что можно использовать для растопки.

Она молча наблюдала, как Лукас выходит через раздвижные стеклянные двери. Потом открыла дверцу под раковиной и обнаружила пластиковый контейнер, в котором торчали старые газеты. Задумчиво взяв верхний лист, прочитала число. Седьмое апреля. Лукас не был здесь с прошлой весны. Джослин вытащила контейнер и понесла его в гостиную. Она увидела, что Лукас сваливает охапку дров па каминную плиту.

— Нашла что-нибудь? — рассеянно спросил он, небрежно стряхивая мусор на бежевый ковер.

— Газеты. — Джослин протянула ему контейнер. — Если мы скомкаем их, они должны хорошо загореться. Разве нет? — добавила она, видя, что Лукас не отрывает глаз от газеты.

— Наверное, — медленно произнес он. — Но мне кажется, что обычно я делаю иначе.

— А именно? — Джослин поставила контейнер на плиту и начала комкать газетные листы.

— Дело в том, что, когда я делаю то, что делал раньше, я чувствую… — он попытался найти подходящее слово, — что это правильно. Как будто мое тело узнает это действие, даже если в сознании его нет. Эти газеты не вызывают у меня никаких ощущений.

— Но они не повредят, — возразила Джослин. — Во всяком случае, я надеюсь.

— Посмотрим.

Лукас опустился на колени и начал аккуратно складывать бумагу и растопку в камин. Джослин следила, как он взял с каминной полки коробок, вытащил спичку и чиркнул ею. Бумага вспыхнула, и через минуту щепки загорелись.