Меня не видно изнутри

Без колебания совести я пропустила ту часть, в которой Фрэдди под умилительные комментарии Вероники повествовал, как ему пришлось убегать от матери из-за дюжины пропавших шоколадных пирожных. Для вида улыбаясь, я прислушалась к беседе за ширмой:

– Нравится? В барах такое редко подают – а здесь иногда бывают. Говорю же, устрицы – это вкусно. Глотай, – в голосе мистера Делира сверкнули мелодичные оттенки.

– Ого… М-м-м… – хриплый женский стон, полный наслаждения, отозвался непрошенной истомой внизу моего живота.

– Удивлён, что ты их не пробовала. Столько пишешь о местной кухне. Неужели не приходилось?

– Я пишу о молекулярной кухне. Деликатесы без тепловой обработки не мой профиль. Спасибо, что помог познакомиться с ними поближе.

В её голосе прозвучала неприкрытая лесть.

– Ты познакомила себя со мной, я познакомил тебя с устрицами – всё честно.

В ответ послышался сладкий смешок. Меня затошнило.

– Хочу ещё.

– К вашим услугам, прекрасный эпикурей. 14 , – пророкотал Делир.

Он что, греческий знает?

Женский голос перешёл в проникновенный шёпот:

– Как это переводится?

– Благо легко достижимо, – мистер Делир протяжно вдохнул. – Желанного легко достичь, несчастия легко преодолеть. Эпикур считал, что высшее благо – наслаждение жизнью…

Конечно… Чтобы наслаждаться жизнью, помогая красивым девушкам, у него время есть, а я… кому я нужна? Чёртов мистер Нет. Даже просто поздороваться не может, будто я невидимка. Очень по-джентельменски. Эстет хренов.

– Алекс? Ты где там? Спишь что ли? – Марго коснулась моего запястья холодной рукой.

Я открыла глаза.

– Ты скрипишь зубами. С тобой всё хорошо?

Приняв вертикальное положение, я прислонила её ладони к лицу, что горело от злости.

– Ох, да… В порядке. Слишком много выпила. Клонит в сон.

Голова у меня в самом деле была какая-то мутная. Услышав жалобы, Марк выразительно воздел руки:

– Да ладно, всего-то пара бокалов! Тебе просто надо пожевать что-нибудь или проветриться. Закажем сухариков с чесноком? Отменные!

– Предлагаю поесть и вместо моря прошвырнуться к дому на дереве.

– Ой, Рем, ну нам же не по двенадцать лет, – возмутилась Диана.

– Кто бы говорил. Сама на прошлой неделе туда ползала курить.

– Что поделать, если крыльцо – единственное место, где меня никто не достаёт?

– Прячешься как школьница, – передразнил её Рем.

– Как будто плохо быть школьницей, – накуксилась Вероника.

– Ди, ты куришь? – удивилась я.

Друзья уставились на меня, явно не ожидая подобного вопроса. Меньше морали, Алекс… Образ правильной Дианы перевернулся с ног на голову. Так вот, почему она так пристально на меня смотрела – пыталась понять, насколько мы похожи.

– Иногда, – кивнула Диана. – Пытаюсь бросить. А ты в курсе, что Марго тоже курит?

Наблюдая за моим вытянувшимся лицом, Ди сама смутилась и пожала плечами в ответ на железный укор Марго:

– Могла бы и помолчать.

– Я думала, ты лучшей подруге всё рассказываешь.

Ди вызывала во мне странную симпатию. Её заявление о том, что Марго курит, не походило на случайную оговорку. Но это не было и злым умыслом, чтобы нас рассорить. Ди хорошо понимала, что делает. Дружба не должна хоронить себя под накопившейся горой секретов.

По какой-то причине мне было всё равно, почему Марго решила не делиться этим фактом. Наверное, курила она нечасто, раз уж я не заметила этого за целый год.

Ничего не объясняя, Марго достала из сумочки пачку сигарет и зажигалку. Раздала по одной Диане, Северу и Рему, а свою зажала в губах. Пока она прикуривала, я взяла пачку и, рассмотрев пёстрый логотип, вытащила сигарету для себя.

Первая её реакция была бесценна – прямо как у кошки, которую парализовали изолентой. Придя в себя, она поразмыслила и согласно кивнула. Щёлкнуло колёсико зажигалки. Изогнув тонкое запястье, Марго затянулась и медленно выпустила дым в ожидании, не струшу ли я. Она наставнически наблюдала за происходящим, борясь то с ответственностью, то с любопытством, прилагая массу усилий, чтоб не кинуться меня отговаривать.

– Эта тихоня в жизни не делала ничего запретного.

Как в шахматной партии все перевели взгляды с Марго на меня. Её синие глаза сверкали сквозь дым. Я поднесла фильтр ко рту. Марго приподняла брови. Её мягкие губы приоткрылись.

– Почему бы не попробовать, – сказала я.

Голос прозвучал на удивление твёрдо. Я жутко нервничала. Бахвальство было мне несвойственно. Импульсивная попытка изменить образ жизни могла принести больше вреда, чем пользы. Впоследствии я всегда жалела об опрометчивых решениях, но раздумье длилось недолго: не хотелось бы, чтобы и здесь меня запомнили занудой.