Меня создала Англия

По спокойной глади озера, усеянного сигаретными коробками, двигалось пиратское судно. Извивающаяся тропинка с высаженными вдоль нее цветами выводила к маленькой эстраде, где двое мужчин в белых халатах играли с желающими в шахматы, игра стоила полкроны. И где бы вы ни шли – по розовым или зеленым лужайкам или в умышленной темноте, – за музыкой и выстрелами различалось неумолчное шипение скрытых прожекторов, на которые тучами летели мотыльки, чтобы оцепенеть на их пылающих вогнутых стеклах. Вверх к свету, вниз в темноту валится люлька американских гор; в полутемной палатке человек-фонтан с землистым Лицом и тюрбаном на голове выпускает струи воды через розовые стигматы на ладонях и ногах; великанши, гадалки, укротители львов; тучи мошкары, словно сдунутый пепел, проносятся своим путем, не отвлекаясь на тусклые плафоны в тесных павильончиках. Над крышами взлетает люлька американских гор; в воздухе разрывается ракета, просыпав в темноту желтую канитель; зарядили ружья и выпалили стрелки.

– Для танцев ты уже не годишься, – сказала Кейт. – Слушай, – сказал Энтони, – выпьем еще по одной, и я возьму для тебя все призы, какие тут есть. Вон бросают кольца. Ты еще не видела, как я бросаю кольца.

На струе воды приплясывали разноцветные мячики для настольного тенниса. – А хочешь куклу? – загорелся Энтони. – Или ту стеклянную вазу? Ты скажи, мне это пара пустяков. Решай скорее.

– Идем бросать кольца. Ты же не умеешь стрелять. А тут надо сбить все пять шариков из пяти выстрелов. В школе ты никогда не мог попасть в цель. – С тех пор я кое-чему научился. – Он взял с барьера пистолет, примерился к мишени. – Будь человеком, Кейт, заплати за меня. – Его возбуждала тянущая руку тяжесть пистолета. – Поверишь, Кейт, – сказал он, – мне нравится иметь дело с оружием. Работать военруком в школе или что-нибудь в этом роде.

– Оставь, Тони, – возразила Кейт, – ты всегда мазал мимо. – Она раскрыла сумочку и не успела достать деньги, как он выстрелил. Подняв глаза, она увидела, как желтый шарик свалился с острия водяной спицы. – Попал! – закричала она. Необычайно серьезный, он только кивнул в ответ, перезарядил пистолет острой, похожей на перо, пулькой, быстро прицелился, опустив пистолет на уровень глаз, и выстрелил. Она заранее знала, что он попадет и в этот раз; он наконец давал представление, где конкурентов ему не было: стрельба на ярмарке. Она не видела, как падали, шарики, она смотрела на его лицо – серьезное, замкнутое и как бы исполненное чувства ответственности; его короткопалые, со сбитыми ногтями руки стали вдруг ловкими и мягкими, как у сиделки. Он сунул под мышку страховидную голубую вазу и снова поднял пистолет. – Тони, – воскликнула она, – а с этим ты что собираешься делать? – это он положил к ее ногам игрушечного тигра.

Нахмурившись, он открывал магазин.

– Что ты говоришь?

– Что ты с ними будешь делать, с вазой и тигром? Ради бога, не выигрывай больше ничего, Тони. Пойдем выпьем. Он медленно кивнул; до него не сразу дошел, ее вопрос, его глаза завороженно возвращались к шарикам, пляшущим на вершине фонтана. – Ваза? – переспросил он. – А что, нужная вещь. Цветы и вообще.

– Ладно, а тигр?

– Пригодится. – На тигра он даже не взглянул, заталкивая в магазин пульки. – Если тебе не нравится, – сказал он, – я его кому-нибудь отдам. – Он выстрелил, перезарядил пистолет, снова выстрелил и опять перезарядил; шарики щелкали и падали, и сзади собралась маленькая толпа. – Отдам той девушке во вторник, – сказал он, вздохнул, показал на зеленый жестяной портсигар с инициалом "Э", опустил его в карман и отошел, сунув под мышки вазу и тигра. Кейт еле поспевала за ним.

– Куда ты несешься? – окликнула она его в спину, как свое переживая его бездомность, когда он сказал:

– Эх, разве это может надоесть? – с отрешенным видом шагая под дуговыми лампами. – Однажды в выходной… С того дня все выходные у меня были далеко от дома.

– Как звали ту девушку?

– Забыл.

Она взяла его под руку, ваза выскользнула и упала, усыпав землю у их ног голубыми безобразными осколками – так разбитая бутылка кончает ночную пирушку.

– Не расстраивайся, – мягко сказал Энтони, привлекая ее к себе. – У нас остался тигр.

2