Меня зовут Алекс Кросс

Но, проснувшись на третью ночь в родном доме от того, что мужская рука крепко закрыла ей рот и услышав американский акцент, Эстер поняла, что убежала недостаточно далеко.

— Один звук, и прикончу всех в доме. Всех. Поняла, что я сказал, Эстер? Только кивни.

Не закричать было почти невозможно. Дыша глубокими, резкими рывками, она утвердительно кивнула.

— Хорошая девочка, умная девочка. Совсем как в американском клубе. Где твой чемодан? — Эстер показала на стенной шкаф. — Ладно. Теперь медленно садись. — Он посадил ее на кровать, заклеил ей рот клейкой лентой и только тогда отпустил. На улице было очень жарко, но она вся дрожала. От прикосновений его рук к ее животу и груди Эстер чувствовала себя голой, уязвимой и несчастной.

Под дверью появился свет. Сердце Эстер забилось — сначала от надежды, потом от ужаса. Кто-то шел!

Мужчина повернулся к ней и приложил палец к губам, напоминая, что стоит на кону. Ее семья.

Через мгновение послышался легкий стук.

— Эстер? — Голос матери. И тут она сорвалась. Взметнулась правая рука и сорвала ленту с губ.

— Беги, мама! У него пистолет! Беги!

Но дверь спальни широко распахнулась. На мгновение Эстер увидела в проеме широкую тень матери.

Раздался тихий звук, будто пробка из бутылки вылетела, ничего похожего на пистолетный выстрел, но Миранда Уолкотт схватилась за грудь и рухнула на пол.

Теперь Эстер кричала. Она не могла остановиться, если бы даже захотела. Затем она услышала голос отца снизу.

— Эстер? Миранда?

Мужчина двинулся к двери. Эстер бросилась за ним, но упала и снова услышала тот жуткий звук. В холле что-то разбилось. Белые искры замелькали на периферии зрения Эстер, комната поплыла перед глазами. Она попыталась разорвать сетку на окне.

До черных кустов внизу было совсем близко, и Эстер почти вылезла наружу, когда сильные руки схватили ее и втащили назад.

И еще раз Эстер закричала, зная, что соседи услышат ее, но понимая, что случится это слишком поздно, и они не успеют помочь.

Они убьют каждого, кто хоть что-то знал.

И всех, кто попадется по дороге.

ГЛАВА 81

Дэймиен приехал домой на выходные, что всех очень обрадовало. Я купил ему билет и попросил приехать отчасти из-за Наны, отчасти потому, что из-за всех этих неприятностей мы еще сильнее скучали по нему.

Мне хотелось собрать всех детей вместе хотя бы на пару дней.

Мы начали с праздничного ужина для Дея; в меню входили его любимые блюда. Салат «Цезарь» для всех, с анчоусами для меня; ленивые сандвичи Наны для младших, которые они уплели с энтузиазмом; пирог Дженни на десерт. Она впервые пекла пирог сама, без помощи Наны. Так что визит Дэймиена был одновременно и счастливым, и печальным событием.

Интересно, какие изменения в доме заметил Дэймиен? Дженни, Али и я уже привыкли к обычаям, заведенным Бри, помогали с работой по дому, накрывали на стол. Для Дэймиена все это было в новинку. Впрочем, он не позволял себе никаких комментариев, только постоянно говорил «спасибо», что очень нравилось Бри.

Когда мы узнали все о делах в академии и получили удовольствие от совместного ужина, я перевел разговор на Нану.

— Давайте потолкуем об этом, — предложил я.

Дженни вздохнула. Она была самой информированной из нас и, как мне казалось, переживала все острее. Они с Наной были невероятно близки, все делали вместе с самого раннего возраста Дженни.

— Что ты имеешь в виду, папа? — спросил Дэймиен. — Мы все знаем, что происходит.

— Только то, что я сказал, — нам нужно поговорить. Мы все надеемся, что вскоре Нане станет лучше. Или она еще какое-то время проведет в коме. Нельзя исключить и того… что она не проснется.

— Она может умереть, — вставила Дженни. — Мы все это понимаем, папа. Даже Али.

Я взглянул на Али; пока он был в полном порядке, но казался взрослее своих лет. Мы с Наной всегда разговаривали с ним, как со взрослым, уважали его мнение даже в раннем детском возрасте. У нас с Наной была своя теория воспитания: любовь к ним никогда не чрезмерна, но отношение к ним в доме не должно отличаться от того, что они встретят за его стенами. То есть нельзя сюсюкать с ними и закрывать глаза на их поведение.

Я кивнул в сторону Дженни.

— Мы все это понимаем, огорчаемся, сердимся. Идите сюда, может быть, именно мне сейчас больше всего нужна ваша помощь.

Мы все обнялись. Думать о Нане лучше молча.

Первой сломалась Бри, за ней расплакались остальные. Ничего стыдного, просто такая любовь. Кто знает, подходит ли это другим семьям, но нам точно подходит.

ГЛАВА 82

К понедельнику я уже готовился сделать следующий шаг в расследовании. Ее звали Вили Речлер, хотя читатели знали ее как Дженну. Она и раньше помогала Бюро и муниципальной полиции, особенно отделу нравов.