Меня зовут Алика, и я – Темная Ведьма (СИ)

Темный дар в грудной клетке заворошился, но не был отзывчивым, как всегда. Без длинных волос связь с ним была притупленной, тем более, как и мне, ему не нравилось внимание слегка сумасшедших одаренных светлым даром.

Мои короткие волосы от переживаний взлетели, я нервничала, они начали мельтешить перед глазами, мешая. Я, взяв свой проводник в руки, принялась творить.

Мне не хотелось, чтобы это было показное выступление. Если уж использовать свой дар, то по делу, а не на потеху публике. Сначала я подумала, что стоило создать такой же оберег для главного служителя, как и для Орлиха. Но для этой затеи у меня было слишком мало сведений о самом старце, и взять их было не откуда. На мой взгляд, дарить талисманы такого рода означало некую дружескую или близкую связь, благодарность, в конце концов, а совсем не для того, чтобы создавать их перед многочисленными взглядами, переполненными негодованием. Более того, пожелание уберечься от бед или болезней служителю самому Пресветлого наверняка будет понято неверно и извращенно.

Поэтому мой искрящийся черно – золотой жгут схватил первую попавшуюся чарку с ближайшей столешницы. От стола моментально отскочили сидящие на лавке служители, но нападать не спешили и все возмущения оставили при себе.

Дар поднес мне посудину и принялся окутывать его поблескивающими песчинками, создавая вокруг трансформируемой вещицы черно – золотой вихрь. Колдовство было не самым сложным, но емким, полезным и совсем не «темным – темным».

Глиняная чарка прослужит еще долгие годы, если не разобьется, конечно. Мне необходимо было наделить каждое составляющее чарки новым свойством, чтобы по итогу получилось то, что я задумала.

Мой дар разрушения как никто другой знал, чувствовал и умел творить «зло». А кто лучше всего защищается? – конечно, тот кто знает, от чего и как это делать. И я знала, лучше всех знала: Изергильда учила хорошо, плодотворно, основательно.

Небольшой вихрь из сияющих и переливающих искорок схлопнулся, сосредотачиваясь на самой чарке, облепил ее, как мать родную, вплетаясь в обожженную глину, проникая внутрь, придавая новые качества. Готово.

Черно – золотой жгут преподнес творение прямо в руки служителю самому Пресветлому. Он не шелохнулся, спокойно и сдержанно открыл свою ладонь и дал возможность щупу положить туда обновленную посуду. Жгут молниеносно вернулся обратно в проводник, который я сразу убрала, чтобы не давать лишнего повода для беспокойства окружающим.

Изначальный цвет чарки поменялся. Теперь ее покрывал мелкий узор в цвет моего дара. Старец медленно крутил ее в пальцах, изучая и разглядывая.

Я хотела пояснить, что же этакого появилось в предмете, но не успела сказать и слова, как из толпы послышался женский голос:

– Да она только и может, что посуду расписывать.

– Вы уверенны, что она темная? – прозвучало с другого угла столовой.

Последовали злорадные смешки светлых. Меня это совсем не трогало. Чужая глупость – не моя.

– Любая профессия достойна уважения… – негромко, от того и более значимо, произнес главный ордена Пресветлого. – Могу поспорить, что, как бы ты не старалась, такого же красивого узора не выйдет. Хочешь попробовать? Если у тебя получится, дозволю снести ей голову.

Закончив говорить служитель самому Пресветлому кивком головы указал на меня.

Предложение вызвало во мне бурю эмоций, короткие волосы взметнулись, приготовились жалить всех и каждого. Но я неимоверными усилиями заставила себя не дергаться и ни в коем случае не нападать первой, а продолжила слушать дальше.

Толпа зароптала, такой шанс расправиться с грязной колдуньей или ведьмой – какая разница?

Самое смешное – все светлые разучились творить красоту и созидать. А это было их первостепенное отличие от темных одаренных.

– Что, не можешь? – насмешливо спросил старик. – То-то и оно, что все светлые только и могут теперь мечом махать, да смерть нести. Были времена, когда к нам обращались за помощью, советом. А теперь в каждом городке, как только видят служителя, прячутся в своих норах.

Не знаю, заставило ли это присутствующих слушателей хотя бы попытаться понять, что же с ними произошло за период многострадального противоборства, но со временем слова принесут свои плоды.

Теперь служители смотрели на чарку с большим уважением и менее враждебно косились на нас.

Настало время вступить в разговор и мне, и я заговорила:

– Это не просто посуда. Я наделила ее одним немаловажным свойством. Любой яд, который попадет в нее вместе с напитком, нейтрализуется. По-моему, это отличный подарок, в качестве подношения ордену Пресветлого.

– Докажи, – снова крикнула женщина из толпы.

Командир Лияр решительно достал некий пузырек из кармана форменных брюк и булькнул его в посудину. С другой стороны старца служитель подлил воды из кувшина.

Я думала, служитель самому Пресветлому на себе испытает работоспособность подарка и надежность моих слов, но Лияр вырвал из его рук, покрытых венами, чарку и в два глотка опустошил ее.