Меня зовут Астрид!

Виви улеглась, Исабель достала докторскую сумку и вынула оттуда стетоскоп и манжет для измерения давления. Она надела его Виви на руку.

— Манжет надо надевать выше локтя, — сказала я.

— Что? — переспросила Исабель.

— Если хочешь измерить давление, то надень манжет выше локтя и закрепи посильнее. Вот так!

Я подняла манжет на руке у Виви и надула его. Я знала, как надо. Тётя Астрид мне много раз показывала. Да и я сама видела, когда была у врача. Важно потом очень медленно выпускать воздух, чтобы восстановить приток крови.

— Ай-ай! — захныкала Виви.

— Ей же больно! — сказала Исабель.

— Так и должно быть, — ответила я.

— Ну мы же просто играем, — сказала Исабель.

— А я не хочу так играть, — буркнула я и ещё больше надулась: не терплю, когда что-то делают неправильно, а исправлять отказываются.

Я снова закрыла нос рукавом и пошла к Тильде на кухню.

— Ты что, не хочешь играть с Исабель? — спросила она.

— Нет, — ответила я. — Она играет неправильно.

— Чем же ты тогда хочешь заняться?

— А нет ли у Исабель планшета? — спросила я.

— Когда я дома, он занят. Но могу предложить бумагу и ручку.

Тильда дала мне бумагу и ручку, и я уселась рисовать покемонов. Сама Тильда рисовала такие замечательные вещи, что я почти сразу забыла про дурной запах.

— А можешь нарисовать мне значок команды «Юргорден»? — попросила я её.

Все в нашей семье болеют за «Юргорден», и мы с Бланкой тоже. У нас нет выбора, потому что Юлле иначе нас поколотит. Данте с Юлле и на матчи ходят.

Тильда начала рисовать. Но сначала ей пришлось погуглить, чтобы проверить, какие там на самом деле цвета. Представляете, она этого не знала! От изумления я едва не свалилась со стула.

— Я болею за «Лександ», — объяснила Тильда.

— А откуда этот «Лександ»?

— Из Даларны! Там классно!

— Почему же ты тогда живёшь не там, а здесь, если там так хорошо?

— Потому что мне хотелось жить в настоящем городе.

Она протянула мне рисунок. И правда вышло похоже на эмблему «Юргордена». Только, как известно, она заострена снизу, а Тильда её немного скруглила. И вышло по-дурацки. Я не знала, что и сказать. Нет, такой рисунок я никогда не смогу повесить у себя над письменным столом.

Голова у меня шла кругом из-за жуткого запаха и всех неправильностей и странностей, которые мне приходилось тут терпеть. И вот, когда я решила, что мне совсем не нравится дома у Исабель, взгляд мой упал на полку с комиксами.

Я подошла и принялась внимательно их просматривать. Там было полным-полно Лаки Люка, Астерикса и Тинтина. А ещё Роки, он нравится папе — это про пса, который пил пиво. Некоторые сборники наверняка понравились бы маме — те, у которых были такие печальные обложки, с грустными девушками, она любит читать про такое. Я вытащила Доналда Дака, старого Фантомаса и журналы Мад. Такая полка всей моей семье понравилась бы, потому что мы все читаем комиксы.

Я уселась на диване в гостиной и приоткрыла окно, чтобы можно было спокойно читать и не думать о том, как тут воняет.

Начала я с Лаки Люка. Вообще-то мне больше всего нравится самая последняя страница, когда он едет один на своей лошади Джолли Джампер и поёт I am a poor lonsome cowboy…

Это так прекрасно и в то же время грустно. Папа говорит, что, когда что-то кажется одновременно грустным и прекрасным, это придаёт жизни особый вкус.

— Эй, Астрид! Астрид!

Я подняла голову. Передо мной стояла Тильда:

— Да ты тут всё выстудила! Разве тебе самой не холодно?

Она подошла к окну и закрыла его.

— Я просто немного проветрила, — сказала я, не отрывая глаз от Лаки Люка, он как раз заканчивал очередное приключение.

— Твой папа пришёл, — сообщила Тильда.

— Сейчас, только дочитаю последнюю страницу.

Папа подошёл ко мне и присел рядом.

— А это я, кажется, читал! — улыбнулся он. — Про то, как они проводили телеграф по всему Дикому Западу, верно? Как тебе повезло, что Томми собирает комиксы.

Я ничего не сказала.

— Она так просидела, не шевелясь, два часа, — доложила Тильда.

— Она любит читать. Пойдём домой, — позвал папа в тот самый момент, когда Лаки Люк поскакал на закат и сердце моё наполнилось печалью.

Мы шли по лугу к нашему дому. По такой тропинке Исабель нипочём не пройти на её каблуках. Папа держал меня за руку. А я вспоминала приключения Лаки Люка.

— Как же он мог скакать быстрее собственной тени? — спросила я.

— А ты сама догадайся! — рассмеялся папа.

Пока папа готовил ужин, мы увидели в окно, что мама пришла и стоит на крыльце. Мы сразу догадались, что настроение у неё ужасное. В таких случаях она чуть не лопается от злости.

— Ой-ой, — сказал папа. — Похоже, мама в воинственном настроении. Бланка, Юлле, Астрид — живо убирайте обувь! А потом строимся!

Когда мама приходит грознее тучи, остаётся только одно. Первым делом мы молниеносно расставили все десять тысяч пар ботинок в коридоре, а затем встали с Бланкой в почётный караул у входной двери, всем своим видом стараясь изобразить радость и послушание. Юлле спрятался в своей комнате. Папа приветствовал маму широкой улыбкой и помог ей снять пальто.

— Привет, Ханна! Как день прошёл? — спросил он елейным голосом.