Меня зовут Бёрди

Энкарна молчит, ее взгляд, полный чистой ненависти, красноречивее любого ответа. Она медленно перемещается к ближайшему полицейскому.

– Бросьте нож сейчас же, или я вынужден буду стрелять.

– Делайте, что вам говорят.

– Ну же, отдайте мне нож, – повторяет полицейский, шагнув к ней.

Она будто бы отворачивается и молниеносным движением втыкает острие в держащую пистолет руку.

Первая пуля, выпущенная в упор, попала ей в грудь, вторая в голову. Выронив нож, она падает на колени, рана под глазом даже пока не кровоточит. Еще на короткий миг она остается в сознании, глядя полицейскому в глаза, потом тяжело оседает на асфальт.

Второй выстрел прогремел, когда Берди уже дошла до выхода из тупика. Не оборачиваясь, она идет к «Little Big Club». Она ничего больше не знает, кроме места, где должна быть, как будто все суждения, все мысли заблокированы в какой-то части ее мозга, ставшей ей недоступной. Только одна информация непрестанно прокручивается в ее голове: 21.45 «Little Big Club». Она машинально смотрит на часы – 21.49 – и ускоряет шаг.

Разогрев окончен, Паоло отключает гитару и берет ее с собой. Остальные участники группы и музыкантши «Антихриста» уже заполонили маленький коридорчик, служащий уборной, войти в который можно только по железной винтовой лестнице. Футляры от инструментов кое-как свалены в углу, и на все про все остается около пяти квадратных метров для двух групп. Девушки из «Антихриста» открыли военные действия, достав из гитарного футляра огромный бонг[66], который уже дымит как паровоз. Через несколько минут дышать в коридоре становится нечем, и Паоло идет наверх выпить, пока не открыли двери.

Потягивая пиво, он то и дело заглядывает в телефон, ожидая сообщения от Ибанеза или от Берди. Саундчек и все, что касается концерта, он делал на автопилоте, мысли его далеко, он целиком поглощен тем, что витает в воздухе. Запах смерти наполнил все, тревога скрутила его желудок в бесконечное множество узлов, незримая рука сжимает нутро постоянно.

Двери открыли в девять, и первые группы зрителей хлынули в зал. Облокотившись на перила, он смотрит сверху, пытаясь узнать какое-нибудь лицо, знакомое по последним дням. Зал заполняется так быстро, что лиц уже не различить. Он видит внушительную фигуру Туртурро, который пробирается сквозь толпу, направляясь к бару. Поставив стакан, Паоло спускается к нему.

– Туртурро!

– Вау, моя любимая звезда!

– Все пучком?

– Yes, лучше не бывает.

Великан изо всех сил старается держаться непринужденно.

– Где тебя носило, твою мать?

– То есть?

– Не придуривайся, ты отлично знаешь, о чем я. Где ты был, с тех пор как умерла девчонка, тебя везде искали.

Лицо Туртурро мрачнеет, игривого тона как не бывало.

– Я смылся, дружище, а что мне было делать. Легавые вот-вот начали бы под меня копать, а я что, я вообще ни сном ни духом.

– Ни сном ни духом? А кто принес к нам эти долбаные таблетки, не ты, что ли? Это не хухры-мухры, – цедит Паоло сквозь зубы. Он зол на него и не может сдержаться. – А теперь, смотрите, нарисовался!

– Ну, узнал, что все потихоньку утрясается, уже неделю ничего не происходит. Решил, что эта партия дерьмовых пилюль ушла и бардак кончился.

– Это не дерьмовая партия, старина, это банда психов делала и сбывала эту дрянь, чтобы убить как можно больше людей.

– Что? Ты рехнулся?

– Что слышал, это не случайность. Полно чокнутых распространяют эти пилюли.

Челюсть великана отвисла на несколько сантиметров, у него не укладывается в голове то, что сказал Паоло.

– Бред, кому это надо?

– Вопрос не ко мне, но я ручаюсь, что это правда. И сегодня вечером они в городе, это все, что я знаю.

– Остальные в курсе?

– Я их накачал, сказал, чтобы смотрели в оба и не тянули в рот всякую пакость.

– Дерьмо…

– Точно. А знаешь, что было бы хорошо?

– Скажи.

– Чтобы ты тоже смотрел в оба. Ты имел дело с этими субчиками, если кого-то из них увидишь, уж как хочешь, но держи меня в курсе, а я передам инфу.

– Ты работаешь на легавых?

– И да, и нет, в общем, долго объяснять. Но мы по твоей милости все вляпались в дерьмо, когда ты явился с этими голубыми пилюлями, а я увяз глубже всех.

Вибрирует его телефон. Сообщение от Ибанеза.

«Где ты?»

«На концерте».

«Осторожней, в городе дела плохи, уже поступило много вызовов».

«Где?»

«Везде, в Менильмонтане тоже. Мы окружаем потихоньку, чтобы не вызвать паники. Слишком много народу на улицах».

«Сделать объявление в зале?»

«Нет, рискованно. Я недалеко, скоро буду».

«ОК».

Шала хлопает Паоло по плечу.

– Пора начинать, старина.

– Уже?

– Да, идем, go.

Паоло не знает, надо ли отменить концерт или вести себя как ни в чем не бывало, ведь общая паника может оказаться столь же убийственной. Взяв в уборной свою гитару, он первым выходит на сцену. В зале погасили свет. Он подходит к микрофону, включает гитару и берет мощный аккорд через усилитель. Тот тотчас отзывается долгим фидбэком, остальные уже заняли свои места и ждут, когда Паоло начнет. Вместо этого он отключает звук гитары и берет в руки микрофон.