Меня зовут Бригантина

Недоверчиво покосившись на меня, Брыся вышла и залаяла, что было силы. Лаяла она долго, самозабвенно, с помощью заливистых рулад выражая какие-то совершенно непонятные мне чувства. Потом все смолкло, и она вернулась в дом.

— Ну как? — спросила я.

— Ох, хорошо! — довольно сказала она и плюхнулась на диван. — Ты себе не представляешь, как важно знать, что есть место, где можно вволю полаять! И что тебе за это ничего не будет! И никто не запретит!

— Ну почему же не представляю… — вздохнула я.

— Да? Представляешь? — удивилась Брыся. — Значит, у тебя тоже есть такое место? То-то я никогда не видела, чтобы ты дома лаяла.

— Брыся, — грустно сказала я, — такое место должно быть у каждого живого существа. Но могу тебя заверить, что я это тоже делаю в одиночку.

— А как ты лаешь? Покажи!

— Думаю, тебе не надо этого видеть: у меня получается совсем не так весело, как у тебя.

— А хочешь, я научу тебя лаять весело? Смотри, как просто! — и она весьма убедительно гавкнула.

— Просто! — согласилась я. — У тебя, действительно, очень хорошо получается. Но я потом научусь, ладно? А пока пойдем-ка лучше в лес, ты там, кстати, тоже можешь полаять. А в гостях ты лаять не будешь.

В ответ она закрутила хвостом, как пропеллером:

— А в лесу я смогу лаять только просто так, или на всех, кого встречу?

— В лесу можно лаять только на зайцев, Брыся. Больше ни на кого лаять нельзя. А то тебя неправильно поймут.

— А кто такие эти зайцы? — спросила она, смешно наклонив голову на бок. — Я их никогда не видела! Как же я пойму, что на них можно лаять, если не знаю, кто это?

— Зайцы — это такие маленькие дикие собаки, у которых уши длинные, как у тебя, но они не висят, а стоят торчком, — объяснила я и показала, на что похожи заячьи уши. — Они очень быстро бегают, как ты. И всех боятся, как ты.

— Как интересно… — протянула Брыся. — А они тоже умеют лаять?

— Конечно, умеют, но они никогда не лают, потому что хорошо воспитаны. Их мамы прилагают много усилий, чтобы зайцы не лаяли на друзей и знакомых. У зайцев вообще хорошие манеры.

— Что такое хорошие манеры?

— Это, Брыся, самое большое достижение в воспитании животных. И некоторых людей, — как можно серьезнее ответила я.

— Да? — забеспокоилась Брыся. — А у меня они есть?

— Давай я перечислю, — улыбнулась я, — а ты сама реши. Хорошие манеры, это, например, не писать дома, а проситься на улицу. Съедать свою миску до конца, а не раскладывать еду по полу, выбирая самое вкусное. После еды вытирать рот салфеткой, а не об ковер… Ну как?

Брыся потупилась:

— Пока никак.

— Продолжаем!

Для большей убедительности я даже начала загибать пальцы:

— Входя утром в комнату, вежливо говорить «Доброе утро», а не падать всем телом на лицо спящего человека. Ложась спать, не стонать, как ветер в дымоходе, а сразу засыпать и спать до утра. Сидеть в машине на своем месте, а не висеть всем телом на руке, переключающей передачи. Не лаять дома и в ресторане, а только в специально отведенных для этого местах. Все это — хорошие манеры.

— А зайцы? — спросила Брыся, обиженно поджав губу. — Ты уверена, что зайцы все это умеют делать?

— Я точно знаю, что зайцы никогда не писают у себя дома и не лают в ресторанах, — уверенно ответила я.

— А рот? — продолжала Брыся. — Рот они обо что вытирают?

— Не знаю, — честно призналась я.

— Вот! — торжествующе закричала Брыся. — Может, они вытираются совсем даже и не салфетками? Давай найдем зайца и спросим! Мы же все равно в лес идем?

— Тут, Брыся, ты должна будешь выбирать: либо лаять на зайца, либо спрашивать его про рот! — ответила я. — Одновременно не получится.

— Да?… — разочарованно спросила она. — Тогда я лучше спрошу. Мне про рот интереснее. А лаять я могу и на следующего зайца, как только про рот узнаю.

— Ладно, — сказала я, достав с полки поводок, — тогда пошли? А то скоро обед, и наши друзья начнут без нас.

— Как это без нас? — возмутилась Брыся. — Тогда побежали скорее в лес, зайца искать! А то все-таки очень хочется узнать, обо что он вытирает рот!..

С того самого дня, стоило мне завести речь о каком-нибудь правиле поведения, Брыся сразу уточняла, соблюдают ли его зайцы. Если я не могла ответить однозначно, Брыся выкладывала последний козырь: «Если зайцы этого не делают, то и я не буду».

Так, загнав меня в угол с помощью моей же логики, она продолжала раскладывать еду по полу, ведь у зайцев мисок нет. Рот она продолжала вытирать о наш красный нарядный ковер, и он вскоре стал похож именно на то, чем, собственно, и был: на ковер, о который вытирает рот собака. Оставалось надеяться на чудо, которое, к счастью, не замедлило произойти.

Однажды воскресным утром я читала, устроившись на диване перед камином, а Брыся носилась по дому в поисках ею же спрятанных игрушек. Я следила за ней, слушая, как она копается под этажеркой в прихожей.

Вдруг раздался ее вопль:

— Мама! Скорее! В гараже кто-то плачет!

— Брыся, — терпеливо ответила я, не отрываясь от страницы, — не выдумывай! В гараже никого нет, только мотоциклы!

— Ничего я не выдумываю! Иди, послушай, если не веришь!

— Ты ничего не перепутала? Может, это у соседей?