Меня зовут I-45

Любая шумиха рано или поздно утихала и забывалась. Тот год не стал исключением. Земля зажила дальше. «Аккарон» отослали в Ядро империи для изучения, но тот не долетел – взорвался, едва оказавшись на пределами системы. Люди разошлись по своим делам, а капсулы с имманес погрузили на орбитальную станцию. Там они и болтались, бедолаги, пока рядом с Землей не пронесся метеоритный хвост одной кометы. Откуда она вдруг взялась, никто не знал – радары не успели засечь, ни один. В результате аварии капсулы с имманес разлетелись в открытом космосе. Взорвались на борту подбитой станции, сгорели в верхних слоях атмосферы.

Капсула, найденная под полом родительского дома, была совсем небольшой – так говорилось в рапорте Луция Цецилия. Теперь стало понятно, почему. Для детей имманес изготовили специальные криоконтейнеры. Уютная персональная капсулка. Да и авария на орбите случилась около пятнадцати лет тому назад. Значит…

Малая вывела детей на отдельный слой. Всего трое, указано: «Две особи женского пола, одна – мужского». Особи. Две белокурых, одна темноволосая.

Она ткнула в похожую на альбиноса девочку и вывела текст.

«Беа ар-Моуф. 3 года, 2 месяца. Срок заключения – без ограничений».

Беа взирала с голограммы не по-детски серьезно. Словно читала мысли Малой, перебирала их своим ртутным взглядом. Еще не обритые перед крио волосы падали на тонкую шею мягкими завитками. Остро торчали плечи, пухлые губы складывались в упрямую линию.

Машины. Вражеские лазутчики, захватчики, как их тогда назвал департамент безопасности.

Малая рывком выдернула носитель из слота. Слои изображений на панели схлопнулись.

Она вцепилась в пластиковый край панели и часто задышала, приводя себя в чувство. Будто очутилась в пустоте, выброшена в невесомость, отрезанная от корабля стадией открытого космоса. Ничего не могла поделать, только летела прочь от единственного островка света, крутясь, как орбитальный мусор. А воздух неумолимо подходил к концу, и в висках начало ломить…

Такое Малая ощущала лишь раз в своей жизни, когда допотопный лифт тащил ее на поверхность, а внизу остывало тело Энцо.

Она оскалилась, желая впиться в горло… кому? Императору? Легионерам? Трибунам? Ее мучил всего один вопрос. Почему, почему пропавшую экспедицию с Мармароса так никто и не искал?

– Звери… Ненавижу…

Слова подступали к губам, как тошнота. Свет в ангаре замерцал, по экрану панели побежала цветастая рябь. Окуляр принялся сбоить. Где-то наверху под куполом встревоженно зажужжали дроны. Они роились; снижались и набирали высоту.

Стоило успокоиться, пока Руфин не заметил их странные маневры.

Она ткнула в угол панели, и исчерченный помехами экран потемнел.

– А вы знали, что до вас эту запись уже просматривали?

Голос Руфина раздался так близко, что Малая вздрогнула. Она украдкой вытерла слезы, втянула воздух в попытке успокоиться и… нахмурилась.

Ей показался знакомый аромат.

След лаванды.

Все совпало с ужасающей четкостью. Голос, до боли знакомая манера, то, как Руфин прятал лицо… Малая обернулась и встретилась с ним взглядом.

Он тоже знает – читалось в сощуренных глазах.

В следующий миг он ударил с локтя. Малая упала, ослепнув от боли.

– Очень глупо с твоей стороны разыскивать меня. – Его голос дрожал. – I-45, верно? Сперва следователь, а теперь сама заявилась? Очень зря.

Малая попыталась встать, но Руфин толкнул ее в грудь ногой. Вытащил пистолет.

Лаванда… Тошнотворный аромат забил нос, даже голова закружилась. Паника накатила удушающей волной.

– Что ты сделала, а? – Руфин склонился над ней. – Тогда, в машине. Это твои инопланетные штучки, верно?

Малая почувствовала импульсы, которые испускали дроны. Отчетливые точки в зале архива.

Раз, раз  – мигали индикаторы…

– Единственная выжившая имманес в моих руках, подумать только… Как ты думаешь, мне дадут повышение за твою поимку?

Руфин коротко ударил ее под ребра, и Малая вскрикнула, упустив тонкую связь. Стиснула зубы, заметив, как его рука потянулась к бусинам некса на ухе. Еще не хватало, чтобы он сообщил в пункт охраны. Нужно отключить имплантат – или Руфина целиком, – но она никак не могла сосредоточиться.

Раз. Раз.

Страх мешал. Лаванда лишила сил.

– Только представь: центурион Валерий Руфин. А может быть… – Глаза Руфина пьяно заблестели. – Может, консул Валерий Руфин?..

Мертвый консул Валерий Руфин.

Дрон приземлился прямо на его макушку, вилкой манипулятора вниз. Что-то тошнотворно хрустнуло. Руфин пошатнулся. Конвульсия пробежала по телу, по лбу и вискам потекли струйки крови.

Он так и рухнул, с дергающимся дроном на голове. Свободные манипуляторы скребли пол, размазывая полосы крови.

Малая поднялась и вытерла вспотевшие ладони о юбку. Зачем-то сунула карту-носитель в карман и перешагнула тело – осторожно, словно Руфин мог вскочить и схватить за лодыжки. Казалось, лавандовый запах впитался в одежду, волосы и кожу. Сердце колотилось как бешеное.

Уже в лифте Малая осмотрела руки. Белые, с прозрачной кожей и синеватыми прожилками вен.

Руки имманес.

Руки убийцы.