Меня зовут Люси Бартон

– Грузовик? – В мамином голосе звучало удивление. – Я ничего не знаю про грузовик. Ты имеешь в виду старый грузовик твоего отца?

Мне хотелось сказать – о, как мне хотелось сказать: «Ты даже не помнишь, как однажды там была вместе со мной такая длинная, длинная коричневая змея?» Мне хотелось спросить ее об этом, но я не могла произнести это слово и рассказать кому бы то ни было, как я испугалась, когда увидела, что заперта в грузовике с такой длинной коричневой… И она двигалась так быстро. Так быстро.

Когда я была в шестом классе, с востока прибыл новый учитель, мистер Хейли. Этот молодой человек преподавал социологию. Я помню два факта о нем. Вот первый факт. Однажды мне нужно было в туалет, а я терпеть не могла отпрашиваться, потому что это привлекало ко мне общее внимание. Он кивнул и с улыбкой дал мне пропуск. Когда я вернулась в класс и приблизилась к учителю, чтобы вернуть ему пропуск (это была большая деревяшка, которую нужно было иметь при себе в коридоре в доказательство того, что нам разрешили отлучиться с занятий), я увидела, как Кэрол Дарр, популярная в классе девочка, сделала один жест. По опыту я знала, что она насмехается надо мной, и этот взмах руки предназначен для ее друзей – чтобы они тоже могли надо мной посмеяться. Я помню, как лицо мистера Хейли покраснело и он сказал:

– Никогда не считайте, что вы лучше других, я не потерплю этого в своем классе. Здесь нет никого, кто был бы лучше других. Я только что заметил, по выражению на лицах некоторых из вас, что вы считаете себя лучше кого-то другого, и я не потерплю этого в своем классе.

Я взглянула на Кэрол Дарр. После этой суровой отповеди ей было совсем не до шуток.

Я сразу же по уши влюбилась в этого человека. Понятия не имею, где он сейчас, жив ли, – но я до сих пор люблю его.

Второй факт о мистере Хейли заключается в том, что он рассказывал нам про индейцев. До того момента я не знала, что мы обманом отобрали у них землю и это стало причиной начала войны Черного Ястреба[16]. Я не знала, что белые давали индейцам виски, что белые убивали их женщин в их собственных кукурузных полях. Я чувствовала, что люблю Черного Ястреба, как мистера Хейли, что индейцы были храбрыми и чудесными людьми. И просто не могла поверить, что Черного Ястреба возили по городам после того, как схватили. Я прочла его автобиографию, как только смогла достать. Мне запомнились его слова: «Наверно, у белых язык без костей, раз они могут выдать черное за белое, а плохое за хорошее». К сожалению, я читала его автобиографию в переводе, а он мог быть неточным. Я размышляла: «Кто такой на самом деле Черный Ястреб?» Мне казалось, что он сильный, но обманутый человек. Он с нежностью говорил о «нашем Великом Отце, Президенте», и от этого мне становилось грустно.

Все это произвело на меня очень сильное впечатление – унижения, которые мы принесли этому народу. Однажды я пришла домой из школы, где мы узнали о том, как индианки засадили поле кукурузой, а потом пришли белые мужчины и распахали это поле. Мать, сидя на корточках у входа в гараж, из которого мы недавно выехали, пыталась что-то починить. Я сказала ей:

– Мама, ты знаешь, что мы сделали индейцам? – Причем произнесла это медленно, с благоговейным страхом.

Мать вытерла тыльную сторону руки о волосы.

– Мне плевать на то, что мы сделали индейцам, – ответила она.

Мистер Хейли уехал в конце года. Насколько я помню, он вступил в армию, а это могло означать только Вьетнам – это было как раз в то время. Я потом искала его имя на Мемориале ветеранов в Вашингтоне, но его там не было. Больше я ничего про него не знаю, но после его отповеди Кэрол Дарр вела себя со мной в классе нормально. Мы все его уважали, а это настоящий подвиг для человека, у которого в классе двенадцатилетние. Но мистер Хейли его совершил.

Я долго думала о книгах, которые, по словам мамы, читал мой брат – я тоже их прочла в свое время, но они не особенно меня тронули. Как я уже говорила, мое сердце принадлежало Черному Ястребу, а не тем белым людям, которые жили в прерии. И я размышляла: что же в этих книгах такого, что нравится брату? Семья в книгах этой серии была милая. Они продвигались по прерии, порой у них возникали проблемы, но мать всегда была доброй, а отец очень их любил.

Оказалось, что моя дочь Крисси тоже любит эти книги.

Когда Крисси исполнилось восемь, я купила ей книгу про Тилли, которая так много для меня значила. Крисси любила читать. Я была счастлива, когда она сняла обертку с этой книги в свой день рождения. На нашей вечеринке присутствовала ее подруга, отец которой был музыкантом. Когда он зашел за дочерью, то остался, и мы немного поболтали. Он упомянул художника, которого я знала в колледже. Художник переехал в Нью-Йорк вскоре после меня. Я сказала, что знаю его. Музыкант заметил, что я красивее жены художника. Нет, ответил он на мой вопрос, у художника нет детей.

Через несколько дней Крисси сказала мне о книге про Тилли: «Мама, это глупая книга».

А вот книги о девочке в прерии, которые любил мой брат, Крисси тоже любит до сих пор.