Меня зовут Мартин

— Вся территория усадьбы в вашем распоряжении. Не рекомендую подходить близко к забору. Разговаривать с кем-то из охраны и, тем более с людьми, находящимися за территорией. На территории есть Gym (спортзал перевёл для меня Антон), в нём Мартин будет заниматься под присмотром Антона. Слава будет выполнять свои стандартные обязанности. Если будут необходимы какие-то особенные препараты, то обращаться ко мне. В правой части подвала находится бильярдная, там будут проходить наши тренерские совещания. Хоть у нас и хорошая система от прослушки, перестраховаться, всё же, будет нелишним.

День проходил насыщенно, так как Антон оказался более жёстким тренером, чем Максим. Помимо увеличения физических нагрузок, меня заставляли во время выполнения упражнений, учить «Фауста» Гёте, на немецком (который я знал со словарём).

— Учись качать все мышцы тела одновременно. — Отвечал на мои «мольбы» Антон. — Мозг — тоже мышца и её надо качать. Тем более что вечером ты познакомишься с изнанкой мира, о которой даже и не подозревал.

— Тяжело в учении, легко в бою. — Во время коротких передышек Слава разминал мои мышцы, «разгружал» суставы. Завтра Тоха тебя ещё Байроном «нагрузит» (это его любимый поэт).

После плотного обеда я заснул и был бесцеремонно разбужен «злодеем» Антоном. — Хватит бока отлёживать, на ринге тебе их помнут не хуже… — Не найдя кем меня «достойно» испугать.

За час до ужина меня забрал Слава. Он меня мял, сгибал, растягивал, а в конце экзекуции провёл меня во двор к бассейну. Возле бассейна стояли две ванны, в одной я заметил лёд, а над другой вода парила.

— Помнишь сказку про конька-горбунка? — Подмигнул мне Слава. — Молока столько мы не нашли, поэтому залазь сначала в воду варёную, — Слава махнул рукой на парящую ванну, — потом плескайся в бассейне, а в конце надо просидеть в ледяной воде, не меньше двух минут (желательно пять). Справишься — будешь добрым молодцем.

За ужином я уже не стучал зубами о кружку с тёплым чаем (честно высидел пять минут в ванной со льдом). «Злодей» Антон стоял рядом с секундомером и периодически проверял температуры ледяной жижи в ванной, качал головой, говоря, что надо минус двадцать, да где их взять.

Микош спустился к нам минут через пятнадцать после того, как мы закончили приём пищи. Я был рад увидеть нормальное человеческое лицо, а не лица злодеев (Антон) и садистов (Слава). Когда мы спустились в подвал, мне стало понятно, что в этом доме только я один человек — на бильярдном столе были разложены чистые листы и ручки, всего три комплекта.

— Устраивайтесь, товарищи. — Микош показал на барные стулья за бильярдным столом. — Всё, что придёт в вашу голову, прошу, не стесняясь своих талантов, отобразить на бумаге. Приветствуются рисунки и умные мысли. Начинаем.

В комнате погас свет. Я с удивлением обернулся на стрёкот кинопроектора. Перед нами опустился белый экран. На экране появилось нечёткое изображение языков пламени. — Такие бои и сейчас снимают на плёнку, для передачи атмосферы и энергии, задействованной противниками. А тогда, другого варианта не было.

Изображение на экране сфокусировалось и стало видно, что перед нами костёр на светлом песке. Мистическую атмосферу в подвальном помещении добавляло полное отсутствие звука, только стрёкот проектора. Камера, смещаясь в сторону, показала чёрное зеркало водной глади, остановилась на круге из восьми факелов, воткнутых в песок. В круг огня вошли двое: первый — среднего роста, коренастый, со странной походкой и движениями; второй — высоки, худой, держался прямо и с брезгливостью смотрел на приближающегося противника. Губы обоих мужчин шевелились, но звука не было.

— Это немое кино? Или звук утратился со временем? — Славе было явно неприятно происходящее на экране.

— Со звуком можно смотреть, только достигнув третьего круга посвящения в мракоборцы. — Голос Микоша был весел и звонок. — Ну, кто может описать, у кого из бойцов подселение? — После продолжительной паузы голос Микоша стал немного раздражительным. — Ну, Мартин, ты должен ощущать энергию противников.

Я начал описывать, то, что сразу бросалось мне в глаза: оба поединщика непрофессионалы в рукопашной; стойки у них странные, как будто они не собираются драться кулаками, а будут закидывать друг друга словами и слюной.

— И это всё?

— Их тела не тренированы, но дух у обоих, как у чемпионов гладиаторских игр. — Выдавил я из себя последнее, пришедшее на ум. — Жизней забрали много, но…

— Кто ещё?

— Мне кажется, у худого подселение. Если посмотреть на него, то он похож на египетского бога с пёсьей головой. Анубис, кажется. — Слава сидел бледный, говорил и вытирал, тёкший ручьями, пот. Поймав мой удивлённый взгляд, он слабо мне улыбнулся.

— Ты прав, только не сам Анубис, а его низкоэнергетическое состояние — Инпу. — Говоря это, Миклош не отводил от меня пронзительный взгляд. — Неужели травники ничему тебя не научили, даже домашнее задание не давали?