Меня зовут Мартин

— Травники? — Я посмотрел отстранённо на застывшее изображение Худого, скосил глаза, опустил веки. Картинка на экране обрела чёткость. Я вздрогнул от неожиданности. Начал тихо говорить, чтобы не спугнуть видение как севшего на руку мотылька. — Мне казалось, что поединщики не в фокусе или у оператора дрожат руки. Мой мозг отказывается принимать это существо. Он уже не человек?

— Антон? — Микош казался в свете проектора, если не демоном, то опытным магом, вызывающим сильных духов из земных глубин.

— Это не поединок. — Голос Антона был сухим как ветер пустыни, его губы искали влаги на кончике его языка, но не находили. — Это казнь. Худого приговорили, а палачом назначили…

— Молодец, смотрим дальше. — Вновь застрекотал проектор. Этот стрёкот оставался единственным звуком, связывавшим меня с реальностью, такой, какой я её помнил, любил.

Камера ушла вниз и увеличила пламя одного из факелов. Для меня было облегчением смотреть на яркое пламя, как будто оно могло очистить мою память от образа человека с головой добермана, пробивающейся через вечно улыбающийся человеческий череп без плоти. И вот свет факела заслонило пятно плоти, которая заняла с начал весь экран, потом она сформировалась в человекоподобное существо в центре экрана. Мои глаза видели человека, и мозг воспринимал его также, но опять была какая-то муть, отсутствие фокуса. Это расфокусировка сознания не позволяла мне разделить образы на отдельные картинки и собрать их в одну не получалось.

— Кто начнёт первым? — Микош остановил проектор.

— Мерзкая, противная гиена. — Славу била мелкая дрожь, ему было отвратительно то, что он видел на экране, но он не мог оторвать взгляд. — И её видно всю, от кончика хвоста до носа. Поэтому Крепыш идёт так странно, ему хочется встать на четвереньки (гиена), но он должен быть готов встретить врага прямо (человек).

— Как ни странно, но у Крепыша всё в порядке. — Антон говорил, закрыв глаза, вслушиваясь в тишину, такую пронзительную после стрёкота проектора. — Раньше у него возможно и были проблемы, сейчас он в гармонии с собой и миром. Крепышу не нравится не только противоестественное состояние Худого, но и его даяния. Я почему-то уверен, что он осведомлён о том, кто такой его противник и чего от него ждать. Худой, напротив, вызывает болезненное чувство раздвоения сознания. Выглядит человеком, потерявшим связь с этим миром и забывшим дорогу к себе.

Описание происходящего на экране Антом и Славой дало моему сознанию команду на корректировку, и оно послушно сложило 2+2. Результатом стала картинка симбиоза человека и пятнистой гиены. Человеческое тело являлось материальным носителем духа, когда-то живой гиены. Эти тела дополняли друг друга как водопад. Скала сама по себе естественное явление, но и падающая вода её не портит. Это шло вразрез с оставшимся в моей памяти образом уродства Худого. Выглядывающая из его плоти собачья голова выглядела пришитой, искусственно внедрённой в энергоструктуру человека. При взгляде на Худого, было такое ощущение, что этого монстра создавали для компьютерной игры «Quake II», а не для реальной жизни.

— Этот симпатичнее. — Высказал свои предпочтения я. — Моя ставка на его победу, так как мне, будет приятнее жить в этом мире, зная, что такой мерзости, как Худой, мне не придётся встретить в тёмной подворотне.