Меня зовут Нур Ахмат

Как из колодца, Нур Ахмат слышал визгливый голос душманского муллы: «Верьте Сайфуддин-хану! Голод помутил разум его сына, силы покинули его!» Но ответить врагу Нур Ахмат уже не мог. Душманы в зелёных халатах под руки тащили его подальше от кишлака…

Люди кишлака Фатех стояли молча. Их руки были бессильно опущены, лица суровы. Веками жили они, хоронясь от всего мира, с опаской поглядывая даже на соседа. У каждого из них было оружие, и если кому-то и верили они, то только своему мулле. Теперь их мулла лежал в окровавленной чёрной одежде у маленькой разрушенной школы.

Не все жители кишлака понимали правду революции. Но ложь и смерть, которые несла контрреволюция, сейчас были у них перед глазами.

А правда, читатель, придёт и в этот отдалённый горный кишлак.

Правда осветит мысли и лица горцев. Они узнают о революционных декретах. Они поймут, что революция указывает путь из средневековой темноты в счастливое завтра. И тогда, возможно, жители кишлака Фатех вспомнят маленького черноглазого пленника. Вспомнят и расскажут о нём своим детям.

ДЫРЯВАЯ ПАПАХА

Душманы волокли Нур Ахмата по камням, подальше от людей. Мальчик слышал, как они ругали нависший туман, боялись свалиться в пропасть.

И вдруг над самым ухом оглушительно лопнула тишина. Камни больно впились в спину. Мелькнула тень. Снова выстрел, другой… Туман перед глазами поплыл кругами — красными, фиолетовыми, сиреневыми…

Хлынул тёплый ливень.

Нур Ахмат увидел пляшущего под дождём Дырявую Папаху. Он потрясал захваченным у душманов автоматом. Дехканин радовался дождю. Так может радоваться воде человек, работающий на скудной земле.

Потом они сидели в маленькой пещере. Нур Ахмат жевал чёрствую лепёшку и запивал отваром из верблюжьей колючки. Ему было весело смотреть на дехканина, ещё недавно угрюмого, скрытного человека.

— Теперь душа не болит, потому что голова знает, куда ногам идти! — Дырявая Папаха, расслабившись, прислонился к каменной глыбе.

— В хлебе сила и жизнь. Есть дождь — будет урожай. Есть вода с неба — будешь сильным. Наполнятся арыки, ноги станут быстрыми, руки крепкими, — Дырявая Папаха говорил, словно пел.

Ветер разорвал серые тучи об острые скалы. Солнце осветило самые дальние горы.

— Бача будет сильным, — Дырявая Папаха положил перед Нур Ахматом автомат и гранату с зелёным корпусом.

Дехканин скупо рассказал, как украл у душманов винтовку и две гранаты. Потом следил… Сначала помог туман, но туман чуть и не погубил всё: в двух шагах ничего не было видно. Стрелял, боялся попасть в пленника, забрал автоматы, подхватил Нур Ахмата, очень торопился…

В пещере было прохладно и сумрачно. Небольшой вход закрывали снизу ветки куста. Сквозь них можно было наблюдать за тропой. Здесь, говорил Дырявая Папаха, и появятся преследователи, если только Сайфуддин-хан пошлёт погоню.

— А если душманы заметят пещеру? — спросил Нур Ахмат.

— Тогда я брошу гранату, — сказал дехканин, — и выскочу на тропу. А ты должен сидеть тихо-тихо.

— Но у меня тоже есть автомат!

— Сейчас бача должен повиноваться старшему. Иначе автомат ему не поможет. — И дехканин приложил к губам длинный узловатый палец.

Горные пещеры часто имеют по нескольку выходов. Дехканин приказал Нур Ахмату следить за тропой. Появятся бандиты — не дышать.

— Лежи смирно, но не спи. И думай о самом хорошем, — наказал он. А сам ушёл искать другой выход, который мог им пригодиться.

После ливня шумели горные ручьи, перекатывая на склоне валуны. Куст закрывал вход в пещеру снизу, а вверху было видно голубое небо. Там застыла в полёте какая-то птица.

…У Джуманияза дочь пионерка, лёгкая, как птица. У неё красивое имя — Анахита. Она ходит вприпрыжку, и у неё на груди звенят серебряные украшения. Нур Ахмат обязательно подружится с ней, когда сам станет пионером, А ещё попросит её подарить платок. Он не станет им хвалиться. Просто будет хорошо — знать, что этот платок вышила Анахита.

Потом Нур Ахмат вспомнил, как бежал с отцом под тёплым дождём. Вода поёт, играет жемчужными каплями на траве и листьях.

— Что случись со мной, у меня есть сын, ты, Нур Ахмат, — вдруг говорит отец.

Отцовская куртка пахнет бензином. Как Нур Ахмат любит этот запах!

Мысли летели, цеплялись одна за другую, а память выносила разные лица.

Самое хорошее в жизни — это хорошие люди.

Нур Ахмат зачем-то снял автомат с предохранителя, прицелился в то место на тропе, откуда могли появиться душманы, и живо представил, как хлестнёт их пулями — пусть только сунутся!

И тут он увидел одного из телохранителей Сайфуддин-хана. В руках душман нёс винтовку с оптическим прицелом.

Нур Ахмат перестал дышать.

На тропе появился второй бандит. Потом третий. Нур Ахмат уже не видел их лиц. Он смотрел на то, что было в их руках. У одного автомат, у другого ручной пулемёт.

Душман со снайперской винтовкой остановился прямо у куста и стал в бинокль обшаривать противоположный склон провала.

— Может, они спрятались? — сказал вполголоса бандит с ручным пулемётом.

Он сел прямо на землю, скрестив по-восточному ноги.

— Интересно, здесь есть пещеры?